Сергей Тарасов - Осколки. Краткие заметки о жизни и кино

Первым делом директор «Диафильма» С. Кузнецов поручил мне убрать эти экраны. Но «Стереокино» никак не сдавалось. Мы судились с ними, правда, без толку.

А, в общем, работа у меня была не бей лежачего. «Прикормленные» авторы приносили «своим» редакторам сценарии, те принимали их. Потом художники принимались за работу, потом фотографы… Все давно налажено, и зачем мне менять что-то… У нас была даже своя лаборатория по обработке пленки и размещалась она в бывшей православной церкви «Никита за Яузой». Это маленькая церквушка стоит на холме за «сталинкой» на Котельнической набережной. Там у нас был и склад готовой продукции, где работали одни девчата. Я старался появляться как можно реже. Кому хочется слушать, как твои мужские достоинства со смехом обсуждают двадцать девчат…

Чтобы как-то наладить отношения с женой, я на две недели взял путевки в Гагры, в Дом отдыха писателей. Думал, мы будем только вдвоем, может это как-то разбудит Марину. Но она целый день играла в пинг-понг, по которому у нее был первый разряд. Основным ее партнером был Товстоногов, знаменитый театральный режиссер.

Ну, а я в одиночестве совершал свои дальние заплывы. Так что какого-то внутреннего сближения не произошло. Хотя в сексуальном плане все было, как положено между мужем и женой. Меня даже удивляла изобретательность Марины — или это было влияние ее французской литературы, или близость моря так действовала. Не знаю…

Когда вернулись в Москву, все пошло по-старому…

Министерство Культуры выделило студии «Диафильм» большие деньги на реконструкцию церкви «Никита за Яузой». Мы должны были пробить стены, поставить новые транспортеры и т. д… А мы с главным инженером, как нормальные русские люди, решили отреставрировать и покрасить церковь снаружи, а внутри пробить только одну стену и поставить один транспортер. Так и сделали.

Скандал был, но не очень громкий. Тем более что директор студии С. Кузнецов как-то вовремя ушел работать на Центральное телевидение, став главным редактором кинопрограмм… Он и мне предложил работу — заниматься кинозаказами. Я согласился. На Шаболовке было интересно. По существу, телевидение тогда еще только начиналось…

Поскольку на Шаболовке мне приходилось работать и по вечерам, с женой мы почти не виделись. И я завел себе собаку, боксера по кличке Дик. Но у тещи уже был пес, довольно противный шпиц. И теща сказала, что две собаки — это перебор. Тогда я взял Дика, и вообще уехал на «Сокол», в свою комнату…

Там я пустился в разгул, и не помню, сколько у меня побывало женщин…

Дик всегда встречал меня, мчась от моей комнаты до входной двери по десятиметровому коридору. Моя главная задача — увернуться от этой летящей на меня «торпеды». Он был очень хорошим, настоящим другом, как и все собаки, бывшие у меня после него. Но с Диком мне пришлось расстаться из-за идиотов в милицейской форме. Дик не выносил, если на него одевали намордник. Он тогда просто ложился на пол и все… А утром во время прогулки мы все время встречались с ментами, маячившими около наших ворот. Здесь было тихо и безлюдно, и менты «сачковали» от дежурства на Волоколамском шоссе, которое было рядом. Ведь там — трамвай, машины, куча людей… Ну а тут — тишина, и вдруг здоровый пес без намордника. Страшно… В общем, они ругались со мной несколько раз, а Дику это, наверное, надоело, и он однажды прыгнул на одного из ментов и повалил его. Второй мент схватился за кобуру, но я аккуратно толкнул его, и он упал. Мы с Диком быстро смотались домой. Менты — за нами. Их встретил отец, они долго беседовали. Менты сказали, что заведут на меня дело за нападение на стража порядка при исполнении и т. д. Отец сказал, что собаки в доме не будет, а менты пусть ничего не заводят…

И Дика увезли на черном «ЗИЛе» в город Калинин (теперь Тверь). Новые хозяева часто звонили нам. Они очень полюбили Дика, и сочувствовали мне…

Я вернулся в Лялин переулок. Отношения с женой были в основном только «постельные», она совершенно не интересовалась ни моими делами, ни моими планами на жизнь, мы вдвоем вообще никуда не ходили…

И вот однажды я был в гостях и пришел домой довольно поздно. Но жены еще не было. Теща сказала, что не знает где Марина, и что она и не звонила.

Я в гостях прилично выпил, дома еще добавил и, разозлившись, решил ехать на «Сокол»… Когда я вышел из дома, то неожиданно чуть не столкнулся с Мариной, которая шла под руку с каким-то мужчиной…

Мы не успели подраться, потому что быстро оказались в милиции. Она была в соседнем доме, и только что вышедший на дежурство патруль успел разнять нас. А я ведь забыл, что мне запретили драться…

Показывая на меня пальцем, Марина говорила ментам:

— Заберите его, он пьяный!

Ничего себе жена! Спутник Марины показал ментам какое-то удостоверение и дежурный, в комнате которого мы были, взял под козырек. Спутник Марины вышел, сказав ей:

— Я жду тебя!

Марина тоже показала свое удостоверение, и ее тоже отпустили.

— Ну, а с вами что делать? — спросил мент, изучив и мое удостоверение.

— Чего хотите! — махнул я рукой. — Один черт!

Через некоторое время меня выпустили. Я не стал возвращаться в дом, где я прожил не самые счастливые в своей жизни годы. Я уехал к себе на «Сокол»… Я думал, что больше никогда не встречу Марину. Она не пришла и в суд, когда нас разводили…

Странно, но, как и с Лилей, с Мариной мы встретились через много лет. Я ехал домой с «Мосфильма» (не помню, что я снимал тогда) по Калининскому проспекту. Была осень и деревья в сквере, разделявшим проспект, были без листьев. Поэтому, притормозив у светофора, я увидел в сквере женщину, гулявшую там с собакой на поводке. И что-то очень знакомое было в фигуре этой женщины. Светофор зажегся, и я медленно проехал мимо нее. Это было Марина… Я припарковался, перешел дорогу и подошел к ней. Она узнала меня и бросилась на шею…

— Я про тебя все читала, и все твои фильмы смотрела! — сказала она.

— А хочешь, я расскажу, что было с тобой? — спросил я.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Марина.

— Жизнь учит, — сказал я и продолжил. — Тебе понравился один из твоих разведчиков. Он был старше тебя, задурил тебе голову, говорил о серьезных намерениях. Говорил, что возьмет тебя с собой в любую страну, куда его пошлют. И его послали, но оказалось, что он женат, у него дети. И с ним поехали они. А ты осталась ни с чем…

— Так и было, — сказала Марина, — Но я вышла замуж за другого… И мы жили в Дамаске… У меня сын, уже взрослый, назвали Петром…

— Мы с тобой так хотели своего назвать, — вспомнил я. — А у меня две дочки… Маша и Катя.

Мы встречались еще несколько раз на этом сквере, но когда она пригласила меня к себе (это «ГРУ» шные дома — от Цирка до поворота на Ленинский проспект) — я отказался. На этом старый роман закончился навсегда…