Сергей Тарасов - Осколки. Краткие заметки о жизни и кино

В Главке меня назначили главным редактором, курирующим киностудии Украины и Молдавии. В моем подчинении были два редактора. Я ездил по студиям, читал сценарии, смотрел отснятый материал фильмов и старался помогать тем, кто казался мне талантливым. Пробивал их сценарии, фильмы. Думаю, немало молодых режиссеров и сценаристов были благодарны мне за помощь.

Первым моим «статусным» визитом была поездка в Одессу. Жил я в гостинице «Красная». Это на Дерибасовской или рядом с ней, я уже не помню. Закончив на студии служебные дела, я с удовольствием гулял по этому самобытному городу.

Рядом с гостиницей я часто встречал эффектную девицу, гулявшую с огромным догом на поводке и с намордником. Я люблю собак и что-то спросил у девицы про дога. Она ответила. В общем, мы познакомились и прогуливали дога вместе. Его хозяйку звали Лена, она была замужем за богатым торгашом. Он не разрешал ей работать, и она сидела дома. Прогулка с догом была ее «выходом в свет»…

Прошло время, и я вновь приехал в Одессу и опять встретил Лену с догом. Во время прогулки пошел дождь, и я пригласил Лену зайти ко мне в гостиницу, которая была рядом. В номере дог не позволял мне даже сесть рядом с его хозяйкой, делал стойку и ворчал. Тогда Лена привязала дога к ручке входной двери… Но когда она села рядом со мной на диванчик, дог рванулся ко мне… Дверные петли были старые и не выдержали такого рывка — дверь грохнулась прямо на спину привязанного к ней дога… Шум, гром, тарарам! Но дог не пострадал, а мне пришлось заплатить за установку двери…

И еще одно из одесских воспоминаний — это еврейская свадьба на Молдаванке. Я попал на нее по приглашению московского сценариста Левы Аркадьева, бывшего одессита. Меня поразила и сама свадьба, и один из парней, игравший на гитаре. Я пригласил его на киностудию, чтобы показать режиссеру Петру Тодоровскому, который сам блестяще играл на гитаре. Парень пришел, что-то сыграл и ушел. А Петр сказал мне: «Ты с ума сошел! Так в Одессе играет каждый второй»…

Ну и конечно, с Одессой связан мой сценарий фильма «Вертикаль». Альпинистом я не был, но меня задел рассказ моего шурина Володи Копалина, оператора и режиссера-документалиста, о восхождении на высокогорный перевал в центральной Азии. Я прочитал почти все, что писали об альпинистах…

К сожалению, фильм к сценарию имеет слабое отношение. К тому же, режиссеры набрали не самых сильных актеров, изменили сюжет и основную идею моего сценария. Я был в горах, в Итколе, где снимался фильм, и там посмотрел отснятый материал. В гостиницу, где размещалась съемочная группа, я шел, совершенно убитый увиденным… И тут меня остановил Володя Высоцкий и попросил послушать написанную им песню. Это была «Здесь вам не равнина»… Я сразу понял, что его песни и есть спасение фильма. Так оно и вышло… Работая тогда в Одессе, я не использовал служебного положения, так как уже курировал в Госкино киностудии Средней Азии.

Я написал для режиссера «Вертикали» еще один сценарий — «День ангела». Там были хорошие актеры, но фильм как-то не сложился в интересное зрелище. И я начал задумываться о профессии режиссера.

С Одессой меня связывают еще и лирические воспоминания. Одна милая девушка из этого города специально приехала в Москву, чтобы проститься со мной. Ее семья и она уезжали в Америку… Я эту девушку не видел уже лет двадцать.

В Киеве поддерживать было некого. Кроме Сергея Параджанова, только что снявшего свою знаменитую картину «Тени забытых предков». А Параджанова поддерживать было нужно, поскольку его просто травили и не давали снимать сценарий, который он хотел. Это была необыкновенно добрая и грустная история о самом Параджанове. Герой сценария, который никогда не запирает дверь, поскольку он расположен к любому человеку, встречает на улице группу солдат. Им негде переночевать. И герой Параджанова пускает их к себе. И когда он утром просыпается, то видит до блеска убранную квартиру, а на столе — одно яблоко. Это все, что было у солдат… Ну, и что здесь можно запретить?

Но на Украине главный в кино — Народный артист СССР, художественный руководитель студии имени Довженко и председатель Украинского Союза кинематографистов Тимофей Левчук. Он еще и кандидат в члены ЦК КП Украины. Но никто не помнит картин этого режиссера, хотя наснимал он их великое множество. Мне по долгу службы приходилось общаться с ним. Дремучий человек… И такие же дуболомы сидели в Украинском кинокомитете и в ЦК КП Украины. Я даже С. А. Герасимова уговорил приехать и поговорить с этими «знатоками» кино. Бесполезно…

К тому же, Параджанов восстановил против себя партийных боссов Украины. Например, будучи на приеме у члена ЦК Украины, курировавшего кино, он назвал его фашистом. Член ЦК усмехнулся:

— Это Вы мне здесь, в кабинете, говорите, когда никто не слышит…

Параджанов вышел в приемную, полную народа, и сказал:

— Человек, который сидит в этом кабинете, — фашист!

Приезжая в Киев, я часто общался с Параджановым, но одна встреча запомнилась особо. Была зима, и мы отправились большой компанией, в которой была и моя жена Галя, смотреть на очередное «открытие» Сергея… Он коллекционировал разных интересных людей, будь то бомж или профессор…

От площади Победы, где жил Параджанов, мы свернули в какую-то узкую улочку и оказались словно в сказке. Была ночь, на небе — месяц. И от его света искрится снег на улице и на крышах маленьких домишек. Окна в них светятся тусклым светом, вьется дымок из печных труб. И — тишина. Даже собаки не лают, только снег скрипит под ногами. И это — в центре Киева!

Мы подошли к дому, на крыше которого было множество «вертушек» разной величины и формы. Открыли дверь в дом и ахнули. Все стены подъезда были расписаны разными картинами. Как сказал Параджанов, это работа здешнего дворника, к которому мы и идем. Я запомнил один сюжет, называется «Секретарша». На первом плане — огромный красный телефон, а за ним — голая грудастая баба…

Параджанов постучал в какую-то дверь. Она открылась — на пороге стоял босой старик с длинной седой бородой. Он был одет в домотканую рубаху и порты. Он поклонился нам всем и позвал в комнату, но мы не пошли. Мы и так видели, как расписано все, что было в комнате. Даже шары на старинной кровати… Параджанов о чем-то пошептался со стариком, и мы ушли.

Через некоторое время, когда я снова приехал в Киев, Параджанов подарил мне на память икону. Она и сейчас висит у меня на стене…

В Молдавию я ездил редко. Там не было никого, кто мог бы снять хотя бы добротное кино. А Эмиль Лотяну уже был на вершине славы, так что помогать ему не требовалось. Мы с ним дружили, хотя во ВГИКе он ухаживал за моей будущей женой Галей Копалиной.