Славчо Трынский - Не так давно

Сорок четыре подсудимых (двенадцать человек судили заочно) — это сорок четыре семьи, а сколько еще было задето их родных и друзей, которые возненавидят власть — фашисты боялись об этом даже подумать. Все эти люди выступят против фашистской власти.

Начался допрос. Дошла очередь и до бабушки Лены. Старая женщина, измученная голодом в фашистской тюрьме, гордо смотрела на судей.

— Ты ли, старая, вздумала навести порядок в Болгарии и ниспровергнуть власть? — был первый вопрос председателя.

— Коли вы не можете навести порядок, придется нам самим его навести, — спокойно ответила бабушка Лена.

— Достаточно, уведите ее! — рявкнул председатель.

Конвойные схватили старуху и вытолкнули в коридор.

Бабушка Лена сказала всего несколько слов, но здесь они были особенно вескими и каждое стоило полутора лет тюрьмы. Приговор не сломил ее. Переступая порог Софийского централа, она сказала встретившим ее женщинам:

«Если бы я знала, что меня будут судить на старости лет, ушла бы со Славчо и Денчо. Все что-нибудь полезное сделала бы».

Слова бабушки Лены сразу же дошли до нас. Они еще более воодушевили нас — это были слова человека, пожившего на земле, слова матери, потерявшей свободу, но не утратившей веры в близкую победу.

Двенадцать человек из сорока четырех подсудимых были приговорены к смертной казни. Все это были партизаны, среди них и я с Денчо. Это был второй смертный приговор, вынесенный мне фашистами.

В Софии я сразу же встретился со Здравко Георгиевым — начальником штаба зоны, и передал ему сообщение об английской миссии. Он, со своей стороны, немедленно уведомил об этом ответственных товарищей. Было решено, что для переговоров с англичанами в Трынский край отправится Владо Тричков — командующий Софийской повстанческой оперативной зоной, представитель Верховного штаба Народно-освободительной армии Болгарии.

В связи с этим же вопросом вслед за мной явился в Софию Делчо, он непосредственно и занялся его урегулированием. 25 декабря он и Владо Тричков отправились в Трынскую околию. С ними вместе ушел и новый партизан Теофил Симов. У меня в Софии еще были дела, и мне пришлось остаться.

Делчо принес радостное известие о переходе на сторону партизан целой роты солдат вместе с их командиром Дичо Петровым и о бегстве восьми солдат из гарнизона города Лебане в Югославии, которые после долгих скитаний пришли в отряд. Среди них были Борис Ташев из Софии и Беров из Кюстендильского края.

В царской армии, где служили сыновья рабочих и крестьян, наступил полнейший разброд. С одной стороны, под воздействием успехов партизан, с другой — под влиянием партии и РМС, заметно усиливших свою работу в армии, многие солдаты и офицеры, которым не были чужды страдания народа, саботировали приказы командования о преследовании партизан и их помощников, как внутри страны, так и на оккупированной территории, оставляли фашистские казармы и сами переходили к партизанам.

В те дни актуальной темой разговоров был высокопатриотический подвиг поручика Петрова, который организовал переход на сторону македонских партизан целого военного подразделения. Воспитанный на социалистических идеях, находясь несколько лет в среде ремсистов и членов партии своего села, Дичо был кровно связан с нашей партией. Он не мог спокойно смотреть, как немцы немилосердно угнетают болгарский народ, не мог примириться с тем, что болгарские фашисты отняли у народа и те немногие свободы, которые трудящиеся завоевали в упорной борьбе. Все это разжигало в его душе революционный пожар. Связавшись с Трифоном Балканским — болгарским партизаном в Македонии, — в один декабрьский вечер Дичо вывел к партизанам всех своих пограничников.

Услышав о подвиге Дичо, солдаты пограничного поста в селе Крушовица Сурдулицской околии Славко Евдосиев, Станко Борисов, Киро Стоянов и Любен Георгиев тоже оставили пост и ушли на поиски нашего отряда. Ни ночевки на лютом морозе, ни лишения не могли остановить молодых ремсистов — они нашли партизан и влились в их ряды.

Пример Дичо был боевым кличем, который быстро разнесся по всем взводам, ротам, батальонам и полкам царской армии. На этот клич откликнулись десятки и сотни патриотов.

Росту сознательности воинского состава болгарской армии значительно способствовала речь, произнесенная в Москве 6 ноября в связи с 26-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции. Цифры и факты, приведенные в отчете ЦК ВКП(б), были столь убедительны, что противостоять им не мог никто.

Неоспоримым фактом было то, что фашистская армия потеряла больше четырех миллионов солдат и офицеров и что эти потери ставят ее перед неизбежной катастрофой.

Очевидно было и то, что только за несколько месяцев под натиском Красной Армии немцы отступили на запад на 500—1300 километров, в результате чего были освобождены почти две трети временно оккупированных территорий Советского Союза. С линии Орджоникидзе — Элиста — Сталинград — Воронеж — Вязьма и Ржев, где фашистские войска находились в начале 1943 года, к концу октября этого же года они были отброшены до Херсона — Кривого Рога — Киева — Гомеля — Орши и Витебска. Освобождение Сталинграда, Ростова, Левобережной Украины, Донбасса, Тамани, Орла, Смоленска и Киева стало известным всему миру, а плацдарм советских войск на территории Белоруссии и Крыма создавали предпосылки для новых наступательных операций. От фашистской коалиции отпала Италия. Это вызвало колебание и у других гитлеровских сателлитов, которые теперь думали только о том, как избежать надвигавшейся катастрофы. Нарастало разочарование гитлеровским «новым порядком», быстро падал престиж грабительской Германии.

Торжественно и обнадеживающе прозвучали слова ЦК ВКП(б), сказанные о всех европейских странах, находящихся под пятой гитлеровцев:

«Политика нашего правительства по этому вопросу остается неизменной. Вместе с нашими союзниками мы обязуемся освободить народы Европы от фашистских завоевателей, оказать им содействие в восстановлении национальных государств. Разделенные фашистскими поработителями, народы Франции, Бельгии, Югославии, Чехословакии, Польши, Греции и других государств, находящихся под немецким игом, должны быть снова свободными и самостоятельными».

Болгария не была упомянута, но мы понимали, что слова «и других государств» относятся и к нашей стране, что Красная Армия придет на помощь и нам, а это требовало от болгарского народа, чтобы он напряг все свои силы и помог сам себе в исполнении этой исторической задачи.

ЦК ВКП(б) был твердо уверен в близкой победе:

«Недалеко то время, когда мы полностью очистим от врага Украину и Белоруссию, Ленинградскую и Калининскую области, освободим народы Крыма, Литвы, Латвии, Эстонии, Молдавии и Карело-Финской республики».