Михаил Пашкевич - Афганистан: война глазами комбата

Родом Селютин из Курской области. Закончил Московское ВОКУ, До этого служил срочную. Сильна же наша Россия, если есть у нее такие люди! Как я рад за него, за то, что он заменяется, за его орден!

Я сегодня получил от жены. сразу четыре письма. Он мне говорит: «Товарищ капитан, как я вам завидую! Вам так часто пишет жена, наверно, два раза в день». Он так искренен и бескорыстен, что его просто нужно беречь. Пусть ему повезет!»

Я мог бы рассказать о многих и многих своих и чужих знакомых мне боевых офицерах, и все мои рассказы были бы похожи один на другой. Но, к моему стыду, был у меня и такой случай.

Однажды представитель комитета госбезопасности спросил меня: «Михаил Михайлович, у вас оружие все на месте?» Люди этой профессии просто так подобные вопросы не задают. И хотя у меня не было сомнений в правильности хранения оружия и его наличии, я все же, как говорится, для страховки решил еще раз все перепроверить.

Создал комиссию, провел ее приказом, обеспечил работу. Проверили 1-ю роту, 2-ю. Оружие все на месте. Осталась 3-я рота. Но там только что поменялся командир, и акты приема должности утверждал я сам. Все было в порядке. Но тем не менее стали кропотливо проверять. И в результате одного автомата в наличии не оказалось. Лейтенант К., за которым он был закреплен, сказал, что отдал его командиру роты царандоя, застава которого стояла неподалеку. А забрать, дескать, не успел в связи с тем, что тот куда-то ушел. Но обязательно заберет. Было возбуждено уголовное дело. У лейтенанта К. изъяли невесть откуда взявшийся магнитофон «Шарп». В ходе следствия выяснилось, что он поменял автомат на магнитофон. Бренный трибунал приговорил К. к длительному сроку лишения свободы.

За два года службы в Афганистане у меня такой случай был один-единственный.

Приводя эти примеры, я хотел подчеркнуть, что офицерам, прапорщикам и военнослужащим срочной службы, постоянно участвовавшим в боевых действиях и несшим службу на сторожевых заставах, некогда было думать о личном обогащении, а тем более заниматься им. Людей, находящихся на войне, одолевали куда более серьезные проблемы. Ну а если и встречались такие, как лейтенант К., то это было скорее исключение, чем правило. Кроме того, в Афганистане мы воевали почти 10 лет. За это время были отстроены военные городки, создано коммунальное хозяйство, налажена широкая сеть торговых организаций, медсанбатов, госпиталей, различных складов и прочее, прочее. Все это необходимо было обслуживать. Кто этим занимался? Гражданские люди, вольнонаемные, военнообязанные. Может, кто-то скажет, что все они ехали в Афганистан из чувства патриотизма. Я не хочу никого из них обидеть, но все, с кем я разговаривал, поехали туда, чтобы поправить свое материальное положение. А в таком случае все способы приемлемы. Это им нужно было обеспечить себя материально, а для кого-то главным было — вернуться живым. И поэтому не нужно всех нас стричь под одну гребенку. Мы все слишком разные…

Наша военная педагогика имеет богатый опыт методов и способов воспитания. Выступая однажды перед слушателями Военной академии имени М.В. Фрунзе и отвечая на вопрос, была ли во время Великой Отечественной войны партийно-политическая работа, один из генералов ответил: «Мы делали все возможное для повышения боевого духа наших солдат, но о том, что это партийно-политическая работа, я узнал только после войны, когда сам стал слушателем академии».

Мой опыт работы подтверждает, что это не кампания или отдельные мероприятия. Главный принцип политической работы на войне — «делай, как я». Пьет командир — не удержишь и подчиненных, неисполнительный сам — такие и люди у него. Одет-обут солдат и офицер, накормлен в любых условиях, получает письма, газеты, не забыт его день рождения — это и есть политическая работа. И очень важно, как работают комсомольская и партийная организации. Только послужив в Афганистане, я до конца поверил, что комсомол и армейская партийная организации — это могучая сила! Нужно только не бояться доверять комсомолу решать сложные и серьезные задачи.

Когда на отчетно-выборном комсомольском собрании батальона секретарем выбрали старшего лейтенанта Валерия Шамановского, тогда именно у нас стала формироваться комсомольская организация как сила, способная решать любые проблемы. Это и воинская дисциплина, и боевая и политическая подготовка, и организация жизни и быта людей, и многое многое другое. И решали не так, как порой бывает: приказал командир и замполит «разобрать и наказать» — разобрали и наказали, не приказывал — все тихо. Бывало, такого наслушаешься про себя на комсомольском собрании заставы, что стыдно солдатам в глаза глядеть.

Мне иной вопрос покажется мелким, а для них он важен! Вот так послушаешь и спешишь исправиться. И в результате польза для всех. Когда комсомол становится равным участником в решении всех вопросов, тогда и командиру тяжесть забот нести легче. Нужно только сделать так, чтобы он таким участником стал.

С особой теплотой и благодарностью я до сих пор вспоминаю нашу боевую партийную организацию, возглавляемую сначала Кожиным А.А., а после его замены — Борисенко А.А. Еще большее уважение испытывал я к воинам-коммунистам срочной службы, которые стали коммунистами не ради выгоды и привилегий, а исключительно по убеждению. Это сержант Малахов, Вобищевич И., Загайкевич В., младший сержант Кызым С., Гык И., Шведов С., Анищенко В.

У этих людей было обостренное чувство ответственности за жизнь своих товарищей, они пользовались огромным авторитетом, им доверялись самые сложные задачи. Особо хочется отметить Ивана Вобищевича. Так получается, что по-настоящему добрые и честные люди в глаза сразу не бросаются. И Иван ничем особым не выделялся. После прибытия в батальон его направили на заставу №19. За полгода эта точка не дала ни одного раненого, не говоря уже об убитых, хотя подвергалась обстрелам не меньше других и выполняла все возложенные на нее задачи.

На одном из сеансов радиосвязи командир заставы старший лейтенант Юра Холодов доложил мне, что Иван Вобищевич хочет вступить в партию. Спрашиваю: «Какой еще Иван?» Отвечает: «Мой замполит».

— Что за чертовщина?! Никакого замполита на заставе штатом не предусмотрено!

— А я, — говорит, — от вашего имени назначил Ивана Вобищевича замполитом заставы.

Этот случай натолкнул меня на идею узаконить должность замполита заставы из числа сержантов и солдат-коммунистов приказом командира батальона. Никаких привилегий эта должность не давала, а забот прибавляла много, и назначались на нее самые достойные. И работа их, ежедневная и трудная, в основном по принципу «делай, как я», давала большой положительный эффект. К концу службы Иван Вобищевич стал живым талисманом сторожевых застав 1-й роты. Я был твердо уверен: там, где находится Иван, будет полный порядок.