Вячеслав Тюев - Голос из толпы. Дневниковые записи

Повар высказывает свое мнение о человеке:

– Он как вареная курица, даже хуже – как переваренная.

В читальне города Ижмы. Пусто. Сидит один, на вид – рабочий, вероятно, даже чернорабочий, в грязной, драной спецовке. Читает.

Вдруг вынимает пачку «Севера» и карандашом пишет на ней, заглядывая в книгу. Карандаш у него нашелся, а вот бумаги не оказалось.

Лесоруб приходит в учреждение, говорит:

– Поузнать надо бы, откуда начинать – с комля или с вершины (т. е. снизу или с начальника).

Пришел к начальнику рабочий, жалуется, что нет на месте заведующего.

– Вы обедаете? – спрашивает начальник.

– Да.

– Вот и ему надо обедать. Ушел на обед.

Приходит другой рабочий, тоже с жалобой на отсутствие заведующего, только другого…

– Вы ведь болеете, так? Ну и он заболел. Он тоже человек, как и вы.

Рассказывают: в отдаленном таежном районе прокладывают железную дорогу. Пущен паровоз. Из окрестных деревень сбежались много коми. Машинист выглядывает из паровозной будки:

– А ну, разойдитесь, сейчас в лес буду сворачивать!..

Все бросаются врассыпную.

Баба готовит обед. Вся плита уставлена ночными горшками.

Баба:

– Да я все понимаю, родненький! С души воротит от такой посуды, но в магазине другой-то нету!

Весной 1956 года, вернувшись из Коми АССР в Ленинград, я устроился литературным сотрудником многотиражной газеты «Молот» (Невский машиностроительный завод им. В. И. Ленина). С течением времени стал ее редактором.

Ходят слухи: филологи ЛГУ организовали общество «Сопротивление вмешательству партии в литературу и искусство» и носили на лацканах пиджаков электрические сопротивления 59.

Распространяется масса политических анекдотов. Один из них: все улицы Васильевского острова переименовали в улицы имени партийных съездов, а Косую линию назвали «Генеральная линия партии».

Девочка лет тринадцати:

– Уж кого, а Зойку я знаю как свои пять. Треплется она. Я ни на кого не надеюсь. Я надеюсь только на саму себя.

Дети, поймав стрекозу:

– Оглуши ее! Оглуши.

Летом на пляже ребятенок, завидев костер, кричит другому:

– Иди сюда погреться!

Парень на Невском:

– Когда мой старик даст дуба, к тому времени у меня будет отличный доход.

Нонна Лукьянова, технический секретарь заводского комитета комсомола, – о Наташе в итало-американском фильме 60:

– Артистка играет слишком современно. На всех вешается, со всеми целуется, причем первая бросается на шею.

Идеал нынешней молодежи – Целли из фильма «Рассыльный из отеля» 61: деньги, выпивка, машина, безделье.

А малые ребята играют в бродягу (под влиянием фильма «Бродяга» 62). Раньше играли в Чапаева.

Заявление в комитет ВЛКСМ: «Иванов погубил меня пять раз. До этого я ни с кем не жила и была честной девушкой».

Заводская молодежь не стремится учиться. Зачем? И так до тысячи рублей в месяц получают. Особенно отлынивают от учебы в школе рабочей молодежи девушки. У них танцульки на уме.

Не вся молодежь, конечно. Рабочий Малышев зарабатывает 1800 рублей. Идет в техникум. Вопрос: зачем идет? Вдобавок это очень трудно.

Впоследствии он стал-таки инженером в ОГК 63. Самым заурядным.

Конструкторы Богорадовский и Бурдин («б в квадрате», как их еще называют) предложили новый, усовершенствованный вариант газовой турбины – с разрезным валом. Администрация, особенно директор Аракчеев, встретили предложение в штыки. Сотрудник нашей газеты В. Кантор (по профессии инженер, в будущем заместитель директора завода по экономике) выступил на страницах газеты в защиту проекта «б в квадрате». Заручился поддержкой даже какого-то московского ученого.

В парткоме состоялось обсуждение статьи в газете. Директор выступил злобно. Держался этаким хозяином завода. Все остальные ему поддакивали.

Н. Егорьков, редактор «Молота», после этого обсуждения:

– Вот когда я почувствовал, что во главе государства нужно поставить рабочие Советы!

Саввун, начальник АХО 64, приятель и собутыльник Егорькова:

– Все равно ерунда получится. Составят списки, голоснут кого надо. Антидемократичность так прочно в нас въелась, что ничем не перешибешь. Из-за этого у большинства нет творческой инициативы. Лишь незначительная часть людей пытается барахтаться. Многие рассуждают так: зачем я буду чего-то добиваться, доказывать, когда наперед знаю, что мне, с моей ничтожной силенкой, не проломить стены. Вот и сидят, молчат.

Рабочий:

– Я сравниваю свою трудовую книжку за 1953‐й и нынешний годы. По радио мне говорят: жизнь рабочих улучшается из года в год. А я сравниваю – нет никакого улучшения, все это белиберда.

Три года назад комсомолец прочитал вслух стихи Есенина. Его исключили из комсомола. А сейчас театру присвоили имя Есенина 65.

Девушка – пожилой женщине:

– Я порвала с Николаем. Невыгодно с ним.

– Как, взяла просто так и порвала?

– Милая, мы другое поколение. Мы живем разумом, а вы жили чувствами.

Зашел в «Молот» корреспондент «Ленинградской правды» Чертков:

– Выборы у нас – пародия. Как будут в этот раз выбирать, не представляю. Начинается заваруха. Жизнь усложнилась.

Егорьков:

– Хорошо бы, если заваруха. Может, тогда и удастся добиться демократии. На некоторых заводах, говорят, – забастовки. Есть даже такие, где образованы стачечные комитеты. На одном заводе директор, как все – хозяин, бросил рабочим в глаза: ваше дело работать, а не политикой заниматься! Его выгнали, потребовали министра. Приехал. Бюро обкома партии было в полном составе. Требования удовлетворили. То же самое – на Кировском заводе. Хрущев ездил куда-то унимать восстание… Создать рабочие советы – вот что требуется. Чтобы рабочие были хозяевами заводов на деле, а не на словах. Искусство тоже опошлено. Существует тем, что прикажут сверху. А оно должно идти впереди, выдвигать народные идеи. Наше искусство не путеводитель, а нянька, даже еще хуже. Попробовал было Дудинцев, да быстро прижали (Дудинцев – автор романа «Не хлебом единым» критического содержания 66).

Главврач заводской поликлиники Иванова, вышибала честных врачей.

Собрание у конструкторов по этому поводу. Подписи под письмом протеста, в том числе подписи коммунистов.

На партийном собрании всем подписавшим письмо – чуть ли не по выговору. Мол, надо было предупредить, что хочешь подписывать.

Холин, главный инженер:

– Я считаю это письмо провокационным. Это ведь не обращение по поводу ненападения на Египет 67.

Ведущий конструктор:

– У Богорадовского много сторонников, считают, что он прав. Но сказать об этом вслух боятся. Такая у нас на заводе обстановка. Самый главный зажимщик критики – главный инженер.