Леонид Ливак - Жила-была переводчица

Ночь.

Люси, я получил сегодня, и уже отправил в заказном письме Кусевицкому, Ваш великолепный перевод моего «Слова о Музыке». Как четко и сильно вышли у Вас эти строки, особенно «Чернобыль», да и все. И Елена, и я, мы находим, что по-Французски это звучит сильнее и определеннее, чем по-Русски [459].

Будьте добры, Люси, доставить русский текст Кусевицкому, у меня больше нет экземпляра. Я не знаю адреса Кусевицкого и направил свой пакет в Grand Opéra, Direction, M-r le Chef d’Orchestre, Serge Koussevitzky, – сейчас там идут репетиции его постановки «Бориса Годунова».

Я мечтаю скоро, в половине марта, перекочевать в Париж. Мне довольно одиночества. Но все дело в монетах, а их мало летает в моей окружности.

Вы говорите – разве у нас нет Вас? Моя милая, ну конечно же есть. Но ведь золотых приисков у Вас тоже не имеется. А пропадать мы иногда пропадаем в точности и определенно, т. е. улетучиваются всякие гроши.

Сейчас я в надежде на свой роман. Если с ним устроится, будет немного легче.

Люси, есть ли у Вас моя книга «Ясень» [460]? Там есть хорошие «фейные» стихи.

Радуюсь на птичьи страницы. Спасибо Вам за этот присыл. Вообще Вашу душевную ласку я ценю и чувствую очень.

Приветы!

Ваш

К. Бальмонт.

Бретань. 1922. 27 февраля.

Люси, спасибо вам за Ваши большие письма. Вы самый верный друг, и только Вы из друзей так часто пишете мне и даете на расстоянии чувствовать, что Ваше дружеское чувство не погасает от победительного действия географии. Вообще же Русская дружба от географии совершенно увядает. Я полагаю даже, что потому и Русская история такая скудная и неинтересная, что Русская география такая обширная.

Не ссорьтесь с этим дураком, Рошем, если Вы уже не поссорились, но напишите ему так, как хотели. Конечно он нагло-глуп. Но мы его обойдем [461].

Анне Петровне и г-же «Аничке» мои приветы [462]. Надеюсь, мы скоро увидимся. Мечтаю и хочу. Мечтаю однако о Вас, а не о «Аничке».

Если перевод «Белого Сна» недостаточно хорош, просто пошлите его мне, – разумею, если Вы его выцарапаете у Варио [463]. Но если Вам не хочется видеть его, забудьте. Это не столь важно.

Листок слов прилагаю.

Как я рад и горд за Сильвэна Леви [464]. Я его давно люблю и ценю исключительно. Я в Париже не встречал более благородной и изящной души. Сообщите мне его адрес, я напишу.

Милая, привет Вам и Марселю. Я грущу, но бодр. Пишу свой роман.

Ваш

К. Бальмонт.

Бретань. 1922. 5 марта.

Люси, Вы меня радуете, и письмом, и вестями. Как это хорошо, что Вы его отделали. Так ему и надо. И некоторые трезорки делаются шелковыми после удара хлыста. Закон некоторых изысканных душ.

«Sensations de voyages» было, помнится, не «Sensations», а «Impressions», не знаю, что предпочтительнее. Это должно остаться как подзаголовок к «Visions Solaires» (Технически это выгодно, – публика охотно читает путевые книги).

Ответу из «Amérique latine» я очень рад [465].

Перед Фонтенасом мне очень совестно. Клянусь Вам, что через два дня я ему напишу. А пока, если увидите его, скажите ему, что я часто вспоминаю светлую встречу с ним и с женой его у Вас. Пусть он простит мне мой Русский эпистолярный недуг. Я, право, заслуживаю снисхождения: За эти два месяца я написал половину своего романа в 3-х частях, писал еще другие вещи для заработка, и все это ежедневно истребляло меня.

Поклонитесь от меня Вашей Marianne [466].

Я получил от Кати [467]письмо в ответ на то, что писал ей, вернувшись из Парижа. Она просит передать Вам привет и сказать Вам, что она очень радуется на то, что Вы разошлись с Вашим тираном и счастливы с Марселем [468].

Шлю Вам «Дыхание Ганга», «Сарасвати» и «Пение» [469]. Еще 3 или 4 вещи пришлю в ближайшем письме.

Милая, пришлите мне сколько-нибудь Вашего перевода. Хочется почитать в полном спокойствии. С Вами прочтем все вторично вместе.

Я рассчитываю, что дней через 10 мы поедем в Париж.

Светлых снов Вам.

Ваш К. Бальмонт.

P. S. Елена поправилась. Она все собирается Вам писать. Но Мирра поглощает ее, как безжалостный левиафан морей.

1922. 13 марта. Бретань.

Люси, радость моя, Ваш перевод Мексиканских страниц великолепен. Мне хочется изменить лишь 3 или 4 слова среди 29 страниц *. Я их возвращаю Вам или оставляю у себя? Сообщите.

Мы все радовались за Вашу милую малютку, что так рано узнала хирургический нож [470]. Впрочем Миррочка узнала его (трепанация) двух месяцев от роду. Да поправляется Марианна (прекрасное имя).

Я радуюсь также за судьбу Вашей статьи обо мне [471], но огорчает, что «Фейным Сказкам» у Французских издателей так же мало везет, как у Русских [472]. А «Достоевский» [473]? А «Le Rêve Blanc» [474]? Получили ли Вы «Дыхание Ганга»? Шлю еще несколько лепестков. В «Литургии Красоты» хорошо бы взять «Три Страны» [475].

Весенние поцелуи Вам.

Ваш К. Бальмонт.

*Означу их в ближайшем письме. Ненавижу слово «colosse» [476].

1922. 19 марта. Бретань.

Люси, милая, я так привык к частым весточкам от Вас, что вдвойне беспокоюсь, не получая от Вас так долго письма. Здорова ли Ваша девочка? Надеюсь, что никакого осложнения не случилось.

Мы наконец едем в Париж. О, это мы! В двух буквах так много стеснения для того, кто во всей своей поэзии говорит всегда – я. Пока это мы исчерпывается мною и Еленой. Мы едем 21-го в Париж, и, если мы найдем свободную комнату, остановимся в том же Grand Hôtel de Passy. Иначе где-нибудь по соседству. Во всяком случае тотчас найдем друг друга? [477]

Я был бы безумно счастлив, если бы у Вас перевод магически продвинулся, и мы скоро начали бы читать корректуры. Я в надеждах на печатание во Франции. Увы, иначе отъезд в Алеманию [478]станет горькой неизбежностью.

2-я часть моего романа сегодня кончена. При свидании буду читать Вам и 1-ю часть и 2-ю.

В тех страницах Вашего перевода, которые Вы прислали, я нашел как нежеланное лишь следующее: –

На стр. 1-й: «colosses sculptés»: «Colosses» ненавижу. «Исполин», «исполинский» – «géant», если нет ничего лучшего.

– 8-й: «administré par les prêtres»: «administré» ненавижу.

– 18‐й: «Vera-Cruz… comique»: «comique» резко, – лучше «amusante».

И это все! – Ваш перевод, как я писал, нравится нам всем исключительно. Вы передаете все интонации текста, языком изящным. Одинаковое знание двух языков, при Вашей чуткости, Вам служит магически.

Милая, Вы спрашивали о Жиродý. Мережковская [479]мне пишет (вчера), что они (Месьё Ж. и Моран) собрались уплатить по 3000 франков мне, Мережковскому, и Бунину [480]. Тaк кaк у меня и у Бунина уже готово по переведенной книге Андрэ Жида, это лишь справедливо [481]. Была, однако, речь о 3-х переводах для каждого. Подождем.

Миррочка и Анна Николаевна [482]приедут через неделю после нас.

Я радуюсь Парижу и свиданью с Вами, очень, очень.

Привет Вашему мужу. До скорой встречи.

Елена целует Вас.

Ваш