Жак Росси - Жак-француз. В память о ГУЛАГе
- Название:Жак-француз. В память о ГУЛАГе
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент НЛО
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4448-1065-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жак Росси - Жак-француз. В память о ГУЛАГе краткое содержание
Жак-француз. В память о ГУЛАГе - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Переезд из Москвы в Красноярск длился бесконечно; останавливались в пересыльных тюрьмах, где заключенные иной раз застревали на долгие дни, а то и на месяцы, не зная причины; возможно, терялись или откладывались в сторону их личные дела. «В таких случаях заключенные, отставшие от своей партии, начинали паниковать. Со мной это случилось после первого этапа пересылки. Вначале я был с одними и теми же попутчиками, и это немного обнадеживало».
В этом конвое Жак встретился с Олегом П. [21], отпрыском старой петербургской семьи; его отец был по происхождению швед. «Помоему, его отец или дед при царском режиме был знаменитым географом. Сам он родился в России и превосходно говорил по-русски, но нарочно грассировал, чтобы подчеркнуть свою изысканную европейскость. Мы с ним всегда были на “вы”, но он обладал прекрасными манерами, и я чувствовал, что между нами много общего. А потом нас привезли в очередную пересыльную тюрьму и его отправили с другой партией. Много позже я встретил его в лагере. Именно он помог сфабриковать на меня новое дело, когда я отсидел свои восемь лет». Но при первом знакомстве Жаку и в голову не пришло, что Олег П. может его выдать; он еще не успел понять, как широко раскинута сеть доносительства. И пока Жак все дальше углублялся в Архипелаг, ему жаль было расставаться с этим попутчиком и со многими другими – ведь, скорее всего, им больше не доведется встретиться.
Во времена Великой чистки столыпинские вагоны часто цепляли к обычным поездам дальнего следования. Вагон с арестантами ставили всегда первым после паровоза, чтобы он не бросался в глаза пассажирам. Если на перроне толпились любопытные, конвой быстро их спроваживал. Вообще, даром что советского гражданина держали в полном неведении, опыт и интуиция подсказывали ему держаться подальше от зарешеченных окон. Советский Союз, напоминает Жак, отделен от ГУЛАГа не больше, чем человек от собственной тени. В сущности, ГУЛАГ – это вся страна, и заключенный, выпущенный из лагеря, просто переходит из малого ГУЛАГа в большой. Когда перевозят врагов народа, это наводит на всех ужас и укрепляет общую систему запугивания, заставляет умолкнуть слухи и полуправду, которые передаются из уст в уста в противовес широкомасштабной официальной неправде. В этом океане дезинформации всё, что касается ГУЛАГа, должно представляться таинственным и ужасным, как комната Синей Бороды. И те, кто оттуда вышел, под страхом нового срока дают расписку о неразглашении.
Путешествие в столыпинском вагоне продолжалось так долго, что оно само оказывалось определенным этапом жизни. Солженицын сообщает, что за это время у него менялись некоторые убеждения, менялся характер. «Еще отличаются пассажиры вагон-зака от пассажиров остального поезда тем, что не знают, куда идет поезд и на какой станции им сходить: ведь билетов у них нет, и маршрутных табличек на вагонах они не читают» [22]. Заключенные пытались всеми силами разузнать, куда их везут. Иногда по положению солнца понимали, на север едут или на восток. «Если лето, то донесутся станционные динамики: “Москва – Уфа отходит с третьего пути… С первой платформы продолжается посадка на Москва – Ташкент…” Значит, вокзал – Казанский, и знатоки географии Архипелага и путей его теперь объясняют товарищам: Воркута, Печора – отпадают, они – с Ярославского; отпадают кировские, горьковские лагеря. ‹…› В Белоруссию, на Украину, на Кавказ – из Москвы и не возят никогда, там своих девать некуда. Слушаем дальше. Уфимский отправили – наш не дрогнул. Ташкентский отошел – стоим. “До отправления поезда Москва – Новосибирск… Просьба к провожающим… билеты отъезжающих”… Тронули. Наш! А что это доказывает? Пока ничего. И Среднее Поволжье наше, и наш Южный Урал. Наш Казахстан с джезказганскими медными рудниками. Наш и Тайшет со шпалопропиточным заводом (где, говорят, креозот просачивается сквозь кожу, в кости, парами его насыщаются легкие – и это смерть). Вся Сибирь еще наша до Совгавани. И наша – Колыма. И Норильск – тоже наш» [23] Там же. С. 328.
.
Оказался как раз Норильск. Это слово один из арестантов успел во время переклички разглядеть на конверте в руках у конвоира. Норильск – пункт назначения… Жребий был брошен. Жака везли туда, в Арктику, за Полярный круг. Норильск… Но пока до Норильска было еще далеко. Можно было в конце концов оказаться и в другом месте: пересыльные тюрьмы – это только этапы, на которых всякий раз заключенного могли отправить дальше в каком угодно направлении – повсюду и в никуда.
9. Пересылки… пускай вашим единственным багажом будет память!
Не будем позволять себя обкрадывать. Но главное, не будем красть.
Жак РоссиСценарий прибытия на пересылку почти всегда повторяется: тюремная охрана приезжает на вокзал к прибытию поезда. Начальник конвоя держит наготове личные дела заключенных, а остальные охранники проверяют, в эту ли тюрьму следует их направить, потому что сплошь и рядом происходят ошибки: то арестанты должны попасть в следующую тюрьму, то их забыли выгрузить в предыдущей. «В таких случаях представитель тюрьмы злился и не хотел брать “чужих” заключенных. Места всегда было слишком мало, заключенных – слишком много. Наша судьба зависела от того, насколько представители тюрьмы и начальник конвоя сумеют найти общий язык. Если они ладили, тюрьма принимала даже таких арестантов, которых должны были направить в совсем другое место. В других случаях начиналась склока, а мы ждали исхода».
После того как представитель пересылочной тюрьмы проверил все дела, арестантов выгружали; им приказывали присесть на корточки на перроне, чтобы в корне пресечь любую попытку побега или бунта, и пока охранники отгоняли зевак, ждать, когда начнется посадка в машины: «В провинции черные вороны не раскрашивали. Я никогда не видел ни “Хлеба”, ни “Мяса”. В маленьких городках ни к чему было притворяться. В остальном всё было то же самое: бесконечное ожидание в тюремном дворе, а потом, как в Бутырках, оформление, обыск и душ. Нас не фотографировали, потому что наши фотографии у них уже были, но проверяли, соответствуют ли они нашей внешности. Потом распределяли по камерам, где и без нас уже было полно народу».
Каждые три или четыре дня заключенных, путешествующих в «столыпине», выгружали и тщательно дезинфицировали. В ГУЛАГе была хорошо организована санитарная служба. Ее задачей было поддерживать в хорошем состоянии эту рабочую силу, необходимую для индустриализации советской империи. «У этой системы подавления и эксплуатации было по меньшей мере три цели. Первая, о которой говорилось, – поиски козлов отпущения, виноватых в том, что утопия никак не воплощается в жизнь и сроки ее осуществления отодвигаются всё дальше за горизонт. Вторая – запугать население, чтобы ходило по струнке. Третье – заставить массу заключенных вкалывать. Как только где-нибудь требовались рабочие руки, туда посылали заключенных.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: