Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

— Славина я знаю с хорошей стороны, — ответил мне Арендт с легким акцентом, добродушно улыбаясь, — и я поговорю с ним, а завтра дам вам окончательный ответ.

А. М. Рогальский, один из участников подпольной большевистской организации в Приморье

На другой день сделка состоялась: принял наш заказ С.И. Славин, а Арендт и третий компаньон, грек Помпадулос, финансировали Славина. Арендт и Помпадулос действовали здесь, исходя из своего отношения, очевидно, к нам, большевикам, и в надежде на сучанские заказы с моей стороны. Но в общем действовали из принципа «деньги не пахнут». Риска у них большого не было. Другое дело — Славин. Он рисковал многим.

«Для кого вы, господин Славин, шьете гимнастерки защитного цвета?» — мог задать ему вопрос любопытный праздный сосед, а вслед за ним и любой меркуловский шпик...

... Не представляла особой трудности и доставка наших грузов на партизанские базы. Мы установили здесь несложный, но верный порядок: грузы обычно отправлялись верными железнодорожниками (кондуктора, проводники). У них находились все документы. На станции Угловая о грузах сообщали нашему представителю Федорову-Минаку (имя и отчество не помню). Данные о грузах Федоров сообщал по связи партизанам. Иные грузы отправлялись с проводником. Выгружались они на какой-либо промежуточной станции Сучанской ветки или принимались партизанами прямо на подводы, а оттуда вывозились на базы. Во всех случаях грузы до самого Сучана не доходили: там стоял японский гарнизон.

Мы с председателем облревкома В.П. Шишкиным условились, что его местопребывание, несмотря на частые перемены, я буду знать немедленно. В свою очередь, он будет знать любой мой адрес. У нас с ним была постоянная связь. Но с другими членами и заведующими отделами подпольною облревкома партии я связи не имел. Та« нужно было в целях конспирации: чем меньше встреч с подпольными работниками, тем меньше провалов. Каждый из нас имел определенный круг обязанностей и не должен был забывать о широкой связи с народом: рабочими, крестьянами, солдатами белой армии. «Надо было, — как любил говорить К. Серов, — добиться того, чтобы почва горела под ногами Меркуловцев и японцев». Эта работа велась кропотливо, непрерывно. Подавляющая часть населения, не говоря уже о рабочих и крестьянах, смотрела на меркуловцев как на временщиков, случайных проходимцев, держащихся только штыками японских интервентов.

На первых порах, мы, коммунисты, действительно ушли в глубокое подполье. И нас не было особо слышно. Лишь активно работали легальные организации: Центральное бюро профсоюзов, рабочий Красный Крест, руководимые коммунистами. Выпускалась подпольная газета «Рабочий».

Меркуловская контрразведка хотела быстро ликвидировать политическое руководство владивостокского революционного пролетариата — коммунистов, их подпольные организации. Они думали, что в небольшом сравнительно городе нетрудно будет разделаться со всеми коммунистами. Вот они и начали устраивать массовые облавы, ловить людей на улицах, в кафе и столовых, применять насилия и пытки. Дом № 3 по Полтавской улице превратился в застенок. Милицейские участки, гауптвахты и тюрьма быстро наполнились арестованными. В основном это были беспартийные, не имеющие никакого отношения к рабочему и революционному движению. Среди арестованных, правда, были коммунисты и комсомольцы, но единицы. Все эти действия контрразведчиков с их массовыми арестами и пытками произвели по городу невероятный шум. Профсоюзы, рабочий Красный Крест, подпольная газета и семьи арестованных протестовали против репрессий. Подняли шум и некоторые буржуазные газеты. Меркуловскому правительству пришлось идти на попятную. Оно и само поняло, что аресты не достигли цели. Некоторых арестованных освободили.

Организационный период и период укрепления партийных сил по всем важным участкам подпольной работы прошел. Настала пара, когда партия должна была по-настоящему возглавить и развернуть борьбу с меркуловским правительством, разоблачать его как кучку грабителей и продажных агентов японского империализма. Облревком партии дал указание всем коммунистам и комсомольцам шире развернуть работу по разложению каппелевских солдат, используя для этого все возможности и средства вести агитацию среди крестьян. И надо оказать, что в этом отношении за короткое время было много сделано.

Однажды Володя Шишкин мне говорит:

— Наш осведомитель передает, что меркуловское правительство, в целях поднятия и укрепления своего авторитета, намерено провести выборы в Народное собрание. До выборов думаем созвать широкую конференцию рабочих. На ней поставим на обсуждение вопрос о всеобщей забастовке, о бойкоте выборов. Подготовим доклад по текущему моменту.

— Это хорошо и своевременно, — сказал я, — конференция всколыхнет рабочих, поддержит их боевую активность. Да и пора приступить к действиям. Но сам ты не должен быть на конференции. Стоит увидеть шпикам твое лицо на конференции, именно здесь, прощай тогда твоя конспирация!

— Нет, сам я не буду на конференции, — ответил Володя, — организацию конференции проводит Серов. А тебе тоже не следует быть.

— Да, ты прав, — ответил я.

После предварительной и тщательной подготовки 26 июня в Народном доме состоялась рабочая конференция. В это время местность около Народного дома превратилась в место прогулок девушек и парней. На самом деле это были комсомольские патрули, охраняющие конференцию от шпиков, Прогуливаясь, они зорко следили за всем происходящим, об опасных моментах немедленно по цепочке сообщали в Народный дом.

Собралось 236 делегатов, представителей крупнейших профессиональных союзов города. На обсуждение конференции были поставлены вопросы о всеобщей забастовке протеста против захвата меркуловцами власти при помощи японских штыков, против произвола, массовых aрестов, ущемления прав профсоюзов, о бойкоте выборов в Народное собрание.

Доклад о текущем моменте сделал Яков Кокушкин. В нем он разоблачил меркуловщину как антинародную власть, обосновал необходимость бойкота выборов. В это время явился представитель меркуловской милиции и, ссылаясь на распоряжение коменданта города, потребовал закрыть конференцию. От него потребовали письменного распоряжения, которого у него не оказалось. Конференция продолжала работу, и представитель милиции вынужден был уйти ни с чем.

Доклад Кокушкина был закончен, когда донесли, что к Народному дому движется большой отряд милиции. На прения не оставалось времени. Приступили к голосованию. За бойкот выборов голосовало 225 человек, против (эсеры и меньшевики) — 7, воздержалось — 4.