Михаил Рицнер - Иерусалим, Хайфа – и далее везде. Записки профессора психиатрии

Будучи врачом-репатриантом и узнав, что меня ждет на пути к врачеванию, я испытал шок и растерянность. Я имел стаж клинической и научной работы более 14 лет, что освобождало меня от письменного экзамена для получения временной лицензии, необходимой для прохождения стажировки. Я подал свои документы в Научный совет профсоюза врачей и нетерпеливо ждал их решения.

Доктор Ицхак Левав

Научный совет профсоюза врачей сократил мне стажировку (итстаклют) с шести до трех месяцев, чему я совершенно напрасно радовался. Теперь мне надо было найти психиатрическую больницу, готовую принять меня на эти три месяца. Медленно тянулись дни июня 1990 года, даже в Иерусалиме выматывала жара. Учить иврит не было сил. Наконец моя временная лицензия пришла по почте. Нам редко кто звонил, поэтому телефонный звонок вечером ударил по ушам.

– Михаэль, – послышался женский голос на ломаном языке с характерным картавым акцентом, – это Мира. – Как твои дела? Ты нашел место на итстаклют? Я думаю, что могу тебе немножко помочь. (Здесь и далее я стараюсь воспроизвести ее речь, понимая, что это невозможно.)

– Шалом, Мира. Пока ничего не нашел и буду рад любой помощи.

Мира, худощавая симпатичная брюнетка неопределенного возраста, опекала нашу семью уже несколько месяцев. Она добровольно помогала новым репатриантам, видя в них будущее страны. Будучи состоятельной, она жила в большой вилле в элитном районе Иерусалима. Мира нигде не работала, располагала широкими связями и свободным временем. Когда она впервые появилась у нас дома с большой корзиной фруктов, то попросила рассказать, что такое борщ. В следующий визит Галина накормила ее вкусным борщом. Восторгам не было предела; надо было слышать, как она выговаривала это слово: «борщщщ». Ее история не была безоблачной: она потеряла взрослого сына на войне в Йом-Киппур в 1973 году.

– Послюшай, Мишя, в Израиль приходит Левав. Он будет здесь мало дней. Ты хочешь говорить с доктор Левав? Я скажу ему помогать тебе. Это хорошо?

– Замечательно, Мира. Спасибо. Где и когда мы сможем встретиться?

– Я тебе буду звонить завтра. Бэседер? (хорошо; иврит).

Д-р Ицхак Левав (Itzhak Levav) – израильтянин; он жил в США, будучи международно признанным экспертом по охране психического здоровья Всемирной организации здравоохранения. Ицхак Левав имел обширный опыт в реорганизации служб и политики охраны психического здоровья и их развития в Северной и Южной Америках. Он был автором серьезных публикаций в области эпидемиологии психических заболеваний.

Д-р Левав был проездом в Иерусалиме. Через пару дней мы встретились в гостинице «Хилтон». На смеси английского и иврита я рассказал ему коротко о себе и попросил совета.

– Майкл, тебе нужен не я, а доктор Арье Левитин, он заведует острым отделением в больнице «Эйтаним», – сказал он, набирая номер телефона д-ра Левитина.

Среднего роста, улыбчивый 50-летний смуглый мужчина, Ицхак быстро схватил суть моей просьбы. Я молча наблюдал за тем, как здесь делаются дела. Кто-то ответил ему на другом конце телефонной линии.

– Шалом, Арье, надеюсь, что у тебя все хорошо, – Левав говорил на хорошем иврите, который я понимал с большим трудом. – Я завтра улетаю в Вашингтон, но рядом со мной стоит молодой психиатр – оле хадаш из России. Он ищет место для истаклюта и удивительно хорошо знает русский. (Хохочет над собственной шуткой.) Возьми его к себе, и договоритесь сами. Ты еще помнишь русский? – спросил он, посмеиваясь и передавая трубку мне.

Я не услышал ответ Левитина и дрожащей рукой прижал переданную трубку телефона к уху. Набрав полную грудь воздуха, я застыл в ожидании чего-то невероятного. Наконец трубка заговорила по-русски шипящим противным голосом.

– Шалом, у вас уже есть временная лицензия? – спросил грубовато и без предисловия д-р Левитин.

– Да, конечно, есть, – ответил я не своим голосом.

– И сколько времени вы в стране? – продолжал допрос доктор.

– Уже полгода.

– А как иврит?

– Окончил ульпан, но до хорошего далеко.

– А почему нас знакомит Левав, причем здесь он? – раздражался Левитин.

– Меня с Левавом познакомила общая знакомая, – ответил я, не вдаваясь в подробности. – Что-то с ним не так?

Ему казалось, что он достаточно известная в Израиле личность и не нуждается в посредниках, а русскоговорящие психиатры просто обязаны слышать и знать д-ра Левитина. А тут какой-то Левав вдруг знакомит нас. Я, конечно, не мог думать об этом во время нашего первого разговора, но при последующем знакомстве Левитин сам мне объяснил причину своего недовольства. Однако он быстро совладал с собой:

– Нет-нет, ничего. Приезжайте послезавтра в «Эйтаним», в отделение «алеф», и захватите все свои документы. Найдете больницу?

– Надеюсь, что найду. Спасибо.

– Тогда до встречи.

Я был рад, что этот разговор закончился приглашением в «Эйтаним», и испытывал признательность Ицхаку за его участие, хотя не мог ее выразить красивыми словами. Я повторял, как мне казалось, с глуповатой улыбкой «тода раба, раба» и «thank you so much». Ицхак все понял и после чашки кофе растаял в толпе гостей столицы.

Нам суждено было встретиться еще не раз. Тремя годами позже мы столкнулись нос к носу в пригороде Вашингтона. Языковых проблем уже не было. Обнимались, как старые друзья. Ицхак организовал мне приглашение на работу в Колумбийский университет Нью-Йорка, в отделе профессорa Мирны Вейцман на очень хороших условиях. Однако мне пришлось отказаться от ее приглашения. Мирна хотела заключить со мной договор на пять лет, а я был готов на один-два года. Наш младший сын Изя призывался в армию, и мы с женой не могли оставить его одного. В последние годы д-р Левав вернулся в Иерусалим, работает советником по научным исследованиям Министерства здравоохранения. Иногда мы разговариваем по телефону и обмениваемся своими книгами и статьями.

Больница «Эйтаним»

Первая встреча с д-ром Левитиным была такой же прохладной, как и беседа по телефону. Однако письмо с согласием принять меня на стажировку он подписал у главного врача. Итак, 19 июня 1990 года я начал трехмесячную стажировку в «Эйтаним». Это был и смех и грех, но главным образом безумный стресс!

«Эйтаним» – маленькая психиатрическая больница (около 100 коек), что находится в 23 километрах от Иерусалима в удивительно красивом месте в горах, окруженная лесами. Главный врач – д-р Яков Лернер. В больнице есть закрытое и открытое отделения для взрослых, отделение для детей и подростков, приемный покой. В 2005 году психиатрические больницы «Эйтаним» и «Кфар-Шауль» объединились в Иерусалимский центр психического здоровья.

Д-р Арье Левитин заведовал первым закрытым отделением. Он приехал в Израиль из Ленинграда более 20 лет тому назад, имел третью степень (к.м.н.), был среднего роста, тучным 60-летним мужчиной с блуждающей сардонической улыбкой и говорил сквозь зубы, как бы цедил слова. В его отделении работали старшие врачи Белла Ханин , Хаим Кноблер и Яков Марголин , а также два «митмахим», или специализирующихся врача. Левитин представил меня на планерке, нарочито строго запретил всем разговаривать со мной по-русски. Правда, его не послушались. По-русски со мной все-таки говорили д-р Белла Ханин, медсестры да и сам Левитин. Белла любезно подвозила меня в больницу первый месяц, затем я купил машину.