Дарья Златопольская - Важные вещи. Диалоги о любви, успехе, свободе

Д. З. Я чуть младше, чем герой вашей картины «Плюмбум» [33] «ПЛЮМБУМ, ИЛИ ОПАСНАЯ ИГРА» Картина Вадима Абдрашитова вышла на экраны в 1987 году. Его главный герой – подросток, который решил стать добровольным «санитаром общества» и под псевдонимом «Плюмбум» («свинец» на латыни) борется с правонарушителями. Своим девизом Плюмбум выбрал стишок про глаголы-исключения второго спряжения: «Гнать, держать, вертеть, обидеть, видеть, слышать, ненавидеть, и зависеть, и терпеть, да еще дышать, смотреть», а свою миссию видит в том, чтобы «творить добро». Однако его бескомпромиссность становится причиной поломанных судеб, а в финале приводит к смерти невинного человека. Главный вопрос картины – можно ли быть беспощадным в стремлении «творить добро»? , но я помню тот взрыв, когда вышел этот фильм. Откуда взялся этот мальчик?

В. А. Мальчики, в общем, существовали. Может быть, они были не столь явно заметны. Но будучи проявленными в контрастном проявителе этого фильма, в сценарии Миндадзе, они стали заметны. Когда появился «Плюмбум», была мощная реакция. Мы получали какое-то бесконечное количество писем.

Были обсуждения, в том числе и на телевидении. Я хорошо помню встречу с подростками, ровесниками нашего героя. Должен сказать, что аудитория разделилась практически пополам. Половина аудитории твердо говорила: «Да, конечно, он хорош, он правильный, он борется». Мы задавали им вопрос: «Как, значит, и папу своего можно допрашивать?» – «Да, если он браконьер, конечно».

Это о чем говорит? Это говорит о том, что Плюмбум не с Луны свалился, не из пальца высосан, а проявлен жизнью. И сейчас, когда начинаешь смотреть вокруг и видишь «плюмбизм», то понимаешь, что есть существенная разница между сегодняшним Плюмбумом и нашим. Наш был все-таки бессребреник. Он боролся за идею, не из-за денег, не из-за карьеры. Может, это более страшно. Не знаю.

В том-то и дело. Когда человек делает какие-то ужасные вещи из-за денег или карьеры, там все понятно. Плоховатый мальчик, как писал Маяковский. А тут он вроде очень хороший. У него «холодное сердце», которое даже есть в немецких сказках и которое, казалось бы, является залогом успеха. Ты должен быть беспощаден к злу. Где граница между беспощадностью и жестокостью?

Наверное, это фильм о том, как власть попадает в руки человеку незрелому. Незрелому духовно, душевно, умственно, сердечно. И это вещь опасная. Эта вещь опасна настолько, что даже ему эта плазма власти руки обжигает. К концу картины он сам чувствует себя и обманутым, и обездоленным.

В каждом из нас, наверное, есть вопрос, до какой степени нужно быть принципиальным. Чем себя выверять?

Ну как чем?! Для этого существует культура, существует искусство, существует литература, которая призывает к милосердию. Другое дело, что это не всегда эффективно. Книжек хороших и толковых написано много. Если бы это работало напрямую, уже бы давно не было войн. И тем не менее, наверное, религия и культура, призывающие к милосердию, и есть противоядие «плюмбизму».

В фильме есть еще очень точный образ девочки в белом платье. Она – противоположность Плюмбуму. И в результате она гибнет.

Естественно, она гибнет. Всегда есть невинные жертвы.

Д. З. Книга братьев Вайнеров, по которой снят ваш фильм «Место встречи изменить нельзя» [34] «МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ» Пятисерийный телевизионный фильм Станислава Говорухина снят на основе детективного романа братьев Вайнеров «Эра милосердия» и вышел на экраны в 1979 году. В центре сюжета – образы милиционеров Глеба Жеглова (Владимир Высоцкий) и Владимира Шарапова (Владимир Конкин). Герой Шарапова – романтик, верящий в верховенство закона, Жеглов же считает, что в борьбе со злом годятся любые средства. Одна из ключевых сцен – задержание карманника Кирпича, которому Жеглов подбрасывает улику. В споре с Шараповым герой Высоцкого произносит знаменитую фразу: «Вор должен сидеть в тюрьме!» , называется «Эра милосердия». Это название объяснено в монологе, который озвучивает Зиновий Гердт: «Закончилась война, давайте попробуем жить иными принципами, попробуем друг друга жалеть и любить». Но «Место встречи изменить нельзя» – фильм о том, как это не случилось. Он о том, что зло должно быть наказано, а вор должен сидеть в тюрьме. Тема мести и возмездия вообще занимает в вашем кино достаточно большое место. А это нечто прямо противоположное понятию «милосердие».

С. Г. Почему это противоположные понятия?

По определению. Милосердие включает милость к человеку, совершившему зло. Толстой об этом много писал.

Ну, я не толстовец. Наказать преступника, посадить его в тюрьму – значит смилостивиться над миллионами граждан. Это и есть милосердие. Сегодня мы в угоду Западу приняли мораторий на смертную казнь. Попробуйте поговорить с простым народом, не в Москве, как он относится к этому мораторию?

Вы сейчас говорите, как Жеглов: «Давай остановим сто человек и спросим, что им больше по сердцу – мое вранье или твоя правда».

Мы должны думать о миллионах наших сограждан.

Я не спорю. Ваше кино – кино справедливого возмездия, и это очень близко людям, которые чувствуют себя бесправными. Для них ваш «Ворошиловский стрелок» – просто воплощение справедливости. Но есть и такой аспект: ваш отец был репрессирован. Вы не знали его. Вы росли, предполагая, что он ушел из семьи, вы не понимали, что происходит.

А знаете, как я догадался? Во-первых, я знал, что он донской казак. Когда я хулиганил, бабка мне говорила: «Арестант! Вылитый отец». Это мне запало в душу. Потом, после XX съезда, открылись все эти истории. Я говорю сестре: «Давай все узнаем. Напиши в Ростов».

Какие чувства вы испытали, когда впервые увидели фото отца?

Ничего во мне не дрогнуло, потому что я не был уверен, что это истинная фотография. В этом бардаке все могло быть. У меня и сейчас нет этой уверенности.

Возвращаясь к разговору о смертной казни: в то время, в годы репрессий, кому-то тоже казалось, что правильно, так им и надо. А потом оказалось, что неправильно.

Нельзя просто бросаться из одной крайности в другую. И то была жестокая крайность, и это крайность.

Все равно, когда я вижу, что жизнь человека прерывается от руки другого человека, – для меня это дико. Что-то во мне не может это принять. Ваш ворошиловский стрелок по крайней мере не убивает.

У него адекватный ответ на зло.

Ваш новый фильм, «Уикэнд», тоже о воздаянии за зло. Там один герой, заслуживающий наказания за преступление, в результате стечения обстоятельств – он застрял в лифте – наказан за другое преступление, которого он не совершал. Но другой персонаж, заслуживающий наказания в куда большей степени, чудесным образом освобождается от кары. Это же несправедливо!