Дарья Златопольская - Важные вещи. Диалоги о любви, успехе, свободе

Маской?

Могу носик надеть. У меня был потрясающий случай. Я изготовил себе на «Мосфильме» нос, чтоб не узнавали. Надел нос, пошел в метро, стою, наблюдаю. Расслабился, воротник опустил. Вдруг женщина смотрит, смотрит на меня и говорит: «Ой, здравствуйте! Мы вас так любим!» Я говорю: «Кого вы любите? Это же не я!» Как она меня узнала, я не понимаю.

У вас много костюмированных вещей, но в то же время вы можете выйти в костюме, в бабочке, в образе себя самого. Это все равно для вас некая актерская работа? Вы все равно играете Евгения Петросяна?

В зависимости от того, что я исполняю. Если это роль, я играю не Петросяна. А если это фельетон – так я называю традиционную форму стендапа, – тогда я рассказываю от своего имени, стараюсь быть абсолютно естественным. Я остаюсь Петросяном и так общаюсь с публикой.

Вы любите Чарли Чаплина, и у него есть один прием, который вас с ним объединяет, – это перемена настроения в фильме или, в вашем случае, в эстрадном спектакле. Для вас сразу это было важно или вы пришли к этому позже?

Вы говорите потрясающие вещи. Нет, это я начал делать сразу. Вот закрыли занавес во время концерта оркестра Утесова, и я читаю лирический рассказ. Такие вещи я тоже вытворял.

Сила Чаплина еще вот в чем: это защита простого человека, провозглашение его идей, его интересов. Если бы не было этого призыва к состраданию, все ограничилось бы буффонадой, бросанием торта в лицо, падением в канализацию в прямом и в переносном смысле слова. А вот эта вот идея рождает любовь. Лопе де Вега говорил: «Тот зря стучится в дверь, кто не стучится в сердце». Вот и все.

Очень точно.

У Николая Степановича Гумилева есть замечательное стихотворение «Фра Беато Анджелико»:

Если бы меня попросили назвать главные причины, почему стоило делать «Белую студию», одна из них звучала бы так.

В этом пространстве, где, по словам одного из собеседников, «не за что спрятаться», я слышала от выдающихся мужчин, чьи имена известны каждому, откровенные и глубокие слова о любви. Благодаря их мыслям, признаниям, поиску я немного приблизилась к пониманию этой тайны. Впрочем, к ней нельзя приближаться постепенно, она открывается вся и сразу. И такие моменты были в программе.

И еще одно открытие, которое я для себя сделала. Изгнание из рая – это, возможно, не ссылка вовне, а заключение в себя. Туда, где есть только ты сам, твои интересы, твои амбиции, твои страхи. Любовь открывает эту дверь. Возможно, это единственный путь к настоящему себе.

Д. З. Для меня одна из самых лучших картин о любви – это ваша «Осень». Я знаю, что и Бергман благодарил вас за эту работу, назвав финал картины шедевром камерной музыки. Герои – взрослые люди, и кажется, что они не решатся быть вместе. Понятно, что это будет для них как минимум огромный труд. Он прощается с ней на лестнице, и она говорит: «Не вздумай сюда приходить, я тебя не люблю». Она говорит это от отчаяния, потому что ей кажется, что он не решится. И вот она вдруг просыпается ночью под музыку Шнитке, едет домой и видит эту полоску света. Я каждый раз плачу. Для меня это счастливый финал: люди, которые понимают, что надо хотя бы попробовать быть вместе. Для вас это счастливый финал?

А. С. Я об этом давно не задумывался. Вы знаете, ведь «Осень» вышла 45 лет назад. Понимаете, что для меня важно: конечно, это картина о любви, об отношениях двух любовников. Но если заглянуть в драматургию, то это прежде всего о том, как трудно одной душе пробиться к другой. Даже не в сексуальном плане, а просто вот на земле рядом живут люди, и один должен пробиться к другому. Для меня в этом высший смысл истории. Но, конечно, это счастливый конец, раз уж неведомая сила ее подняла с кровати и заставила мчаться туда, к нему. Это все-таки некий триумф любви, а не злобы.

Я прочитала этот сценарий в вашей книге. И лучшую фразу, которую вы написали о любви, я нашла, как ни странно, не внутри пьесы, а в посвящении. Вы посвятили ее вашей жене Лене. «Я не встречал женщины, более достойной любви». Это удивительное признание. Каким должен быть человек, чтобы быть достойным любви?

Это же было написано сто лет назад, в 1982 году! Знаете, я не берусь отвечать на ваш вопрос. Мы с моей женой Леной прожили уже больше сорока лет. А это посвящение еще в самом начале совместной жизни, лет через семь. И это такие вещи, о которых рассказывать невозможно.

Здесь речь не столько о частном, сколько вообще о том, какая женщина должна быть рядом с художником. В картине «Дневник его жены», которую снял Алексей Учитель, а сценарий написала ваша дочь Авдотья Смирнова, вы играете главную роль – Ивана Бунина. Там есть две женские линии: Вера, жена, и Галина, любовное увлечение. На первый взгляд кажется, что Вера по-настоящему любит его, а Галина такая поверхностная. Но вот сцена унизительного досмотра в поезде. Галина не может видеть его в этом состоянии – он для нее мужчина и великий писатель. А Вера относится к нему очень по-матерински, она ему меняет халатик: «Ну подожди, успокойся, сейчас все закончится». Для меня здесь все не так однозначно. Как женщина должна смотреть на мужчину? Отвернуться или халат принести? У меня нет внутреннего ответа.

У меня тоже. Мне просто повезло: я встретил женщину, с которой мы практически прожили жизнь. Я считаю, что это главная удача моей жизни. Мне было уже порядочно лет, когда мы встретились, – 34 года. Я был вполне оформившийся парень. Но благодаря этой встрече я стал самим собой. Жил бы со мной рядом кто-нибудь другой, – наверное, этого бы не произошло. И я за это ей очень благодарен.