Евгений Крушельницкий - Город мастеров

— Так что же, будем время от времени пересматривать роль в истории некоторых деятелей? Нет, переименования — это всегда болезненный вопрос, поэтому ни в коем случае нельзя политизировать это дело.

Когда вместе с другими учеными я боролся за восстановление названия улицы Остоженки (тогда она называлась Метростроевской), меня чуть из университета не выгнали: вы что, замахиваетесь на наших героев-метростроевцев? Не позволим! А в XVI веке район этой улицы был покрыт высокой травой, неподалеку находились царские конюшни, о чем напоминает Староконюшенный переулок. Здесь был выпас, косили траву, складывали ее в стога — отсюда и остожье. В Метростроевскую её переименовали, когда построили здесь открытым способом метро. Но оставить память о строителях можно было не за счёт исторического названия — на севере столицы был городок метростроевцев, и было бы уместно, если бы там появилась новая улица в их честь. Именно такой принцип и заложен в законе.

Но то, о чём вы говорите, конечно, заслуживает внимания топонимической комиссии. Надо рассматривать индивидуально каждую ситуацию, и, я думаю, наберется не один десяток исторических названий, которые следует восстановить. Только не нужно торопиться. В этом смысле мне нравятся новгородцы. Когда там задумались о. переименованиях, то первым делом посоветовались с московскими учеными и поступили так: на улицах появились новые таблички, где наряду с привычным названием снизу давалось историческое. Например: «Проспект Гагарина, бывший Федоровский Ручей». При этом активно занимались просветительской работой, начиная со школ. А со временем появились новые таблички, где названия поменялись местами — сверху шло восстановленное историческое, а снизу — старое. При этом уважение новгородцев к памяти того же Гагарина ничуть не уменьшилось, а вот самоуважение окрепло, потому что власти считались с чувствами горожан.

Хотя, замечу, в той же Новгородской области, в Старой Руссе (там Достоевский писал «Братьев Карамазовых», и Скотопригоньевск списан с этого города) остался заповедник советских времен — улицы Маркса и Энгельса, Розы Люксембург и Карла Либкнехта… Нам же хоть и удалось расчистить центр Москвы, но за пределами Садового кольца примерно то же самое — и улица Свердлова есть, и Розы Люксембург.

— Складывается впечатление, что интерес к этой теме у горожан поугас.

— Да, отметили 850-летие столицы — и теперь до следующей круглой даты… А история географических названий — это как машина времени, с помощью которой можно путешествовать в историю языка, географии, культуры. Вот, например, любопытный факт: Олений пруд в Измайлове, как оказалось, имеет отношение не к оленям, а ко льну. Дело в том, что царь Алексей Михайлович в своей измайловской вотчине завел много всяких интересных дел — начиная от зверинца, о котором напоминает Зверинецкая улица. И я нашел в архиве грамоту, где царь повелел сеять в Москве лён, который в то время называли северным шёлком. Но лён нужно не только вырастить, но и вымочить. Из Пскова прислали специалистов, они выкопали пруд на речке Серебрянке и поставили Льняной двор. Только вот у псковичей особый говор, они называли пруд по-своему — Ольняной и даже Оляной. А когда царь умер и вотчина захирела, то москвичи про лён забыли и переделали непонятное слово в «олений». Вот такое маленькое путешествие в историю Москвы можно совершить практически с каждым историческим названием.

Однажды я как лектор общества «Знание» читал в клубе КГБ лекцию «История Москвы в названиях улиц». Не уверен, что эта тема интересовала работников органов, потому что офицеры начали потихоньку дремать. Я решил их разбудить.

После моих слов: «…И сегодня, когда тема диссидентства становится очень актуальной…» — они встрепенулись. Я им рассказал, что слово «Лубянка» и есть один из главных памятников зачатков диссидентства на Руси. Когда Иван Грозный огнём и мечом присоединил Новгород и Псков, то, понимая, что нельзя там оставлять оппозицию, повелел переселить в Москву, в район Пушечного двора, где сегодня стоит серое здание КГБ, влиятельных новгородцев и псковичей. А в Новгороде одна из главных улиц называлась Лубяница (она была покрыта лубом, корой деревьев, чтобы телеги не стучали на мостовой), и переселенцы принесли с собой это название. Но Лубяница в окружении Покровки, Маросейки, Ордынки вскоре стала Лубянкой.

— А что происходит с названиями станций метрополитена? Есть «Октябрьская» — кольцевая и радиальная, а рядом — Добрынинская и Серпуховская. Станция «Площадь Ильича», а на самом деле — Рогожская застава, Есть тут какие-то принципы?

— Есть, конечно, и они сформулированы в том же законе. Не должно быть одноимённости на пересадочных станциях. Опросы показывают, что разноимённость удобна, люди меньше путаются, особенно приезжие. Поэтому «Тургеневская» и «Чистые пруды» — это норма, и на новых станциях мы старались соблюдать именно такой принцип. Но на кольцевой оставили старые названия — люди привыкли, это особая линия.

Что касается «Площади Ильича», то тут мы пошли навстречу метрополитеновскому начальству, которое просило оставить это название, потому что всё архитектурное решение станции — тёмно-красный гранит и прочее — тесно с ним связано. А вот название станции «Библиотека им. Ленина» противоречит действующему закону, где сказано: названия станций метрополитена должны максимально соответствовать названиям наземных объектов. Поэтому как только переименовали библиотеку, надо было исправить и название станции.

Почему закон не исполняется? Не знаю. Видно, кому-то нужно, чтобы в районе Таганки существовали Большая и Малая Коммунистические улицы вместо Большой и Малой Алексеевских, названных так когда-то по стоявшему здесь Алексеевскому монастырю.

— Коммунистические — тут хоть отразилась мечта о рае земном. А что отразилось в десятке Проектируемых проездов, Стандартной и Высоковольтной улицах, Инициативной или улице ЦНИИМЭ?

— Все это я называю топонимическим чертополохом, который по структуре не отвечает представлению о названии улицы. В законе написано, какие эстетические принципы должны быть заложены в наименовании: оно обязано максимально соответствовать историко-культурной и географической биографии места. Мне нравится, например, название улицы Раменки, хотя это форма множественного числа и не склоняется. Но здесь сохранился древнерусский корень «рати», который мы слышим в таких словах, как орало, ратай, ратибор — всё это связано с пахотой земли. Там, где сейчас Мичуринский проспект, когда-то было село Раменки. Потом оно исчезло, но память о нем хранит название улицы. Как и о Тропареве, Никулине, Зюзине.