Евгений Крушельницкий - Город мастеров

— Если на окраине столицы до сих пор не редкость такие названия, как Ленинский первый переулок, второй, и так до десятого, то в центре вновь появились Мясницкая и Остоженка, Дмитровка и Камергерский переулок… Что, процесс пошёл?

— Пошёл, но порой непонятно, куда именно. Начнём с Кремля. Вот мы говорим, что восстановили все прежние названия. Первое поселение в Москве было на Боровицком холме, который сегодня почему-то называют Кремлёвским. Город рос, оборонялся, из столицы удельного княжества превращался в столицу государства, затем империи. И каждая из этих фаз находила отражение прежде всего в названиях. Бульварное кольцо, Садовое, Земляной вал — это всё оборонительные сооружения. Бульварное кольцо возникло при Дмитрии Донском, когда тот ещё мальчиком вступил на княжеский престол. Митрополит Алексий, один из московских святителей, посоветовал ему заменить сгоревший дубовый кремль каменным. Так возник первый Кремль Дмитрия Донского.

С юга наступали кочевники, и было решено сделать укрепление — Земляной вал — от берега Москвы-реки по нынешней линии Бульварного кольца. Затем на валу появились ворота — Арбатские, Пречистенские, Никитские… Сегодня от того укрепления осталось единственное место: на Гоголевском бульваре — крутой скат от чётной стороны к нечётной. В 1922 году там поставили памятник Гоголю, и бульвар совершенно бессмысленно переименовали в Гоголевский. Памятники ставят и сносят, а названия хранят память города. И если в те времена нельзя было помнить о митрополите, то стоило бы вспомнить о князе, который строил столицу.

— Но как всё-таки быть с некоторыми одиозными названиями советского периода? С одной стороны — история, с другой — она бывает и такой, что не хочется лишний раз о ней вспоминать.

— Я бы топонимию Москвы так просто не ломала. Избавляться надо лишь от насильственно-идеологических названий, связанных с такими деятелями, как, например, Суслов, Дзержинский. Сейчас в Москве по непонятной причине остаются Комсомольский проспект и Комсомольская площадь, ни у кого аллергии не вызывают Ленинский проспект, проспект Андропова. А почему, собственно, Андропова? Он возглавлял КГБ и совсем недолго — страну.

Революционный пыл, который сохранился у властей до сих пор, требует немедленных, зримых перемен. Была в Москве Воскресенская площадь (по названию ворот Китай-города) — в 1918-м стала площадью Революции. Через год не стало «выдающегося государственного и партийного деятеля» — и Театральная площадь, названная так народом с открытием в 1820-х годах Большого и Малого театров, превратилась в площадь Свердлова. В 50-летие со дня смерти Герцена исчезла Большая Никитская, потом увековечили Дзержинского. Столица представлялась отцам города поминальной книгой, куда щедро вписывались нужные властям имена и события.

Или вспомним историю с Хитровским переулком, который в 1935-м стал переулком Максима Горького на том основании, что дал писателю материал для пьесы «На дне». При этом забылось главное: здесь стоял усадебный дом, принадлежавший герою Отечественной войны 1812 года генерал-майору Хитрово. Он был женат на дочери Кутузова, которая продолжала здесь жить и после смерти мужа. Отсюда пошло название площади и переулка, который сегодня оказался… Певческим.

Никто же не возражает: пожалуйста, стройте новые улицы, площади, города и называйте, как хотите. Но нет: достойным именам нужны престижные места города, иначе-де «народ не поймёт». Ни в одной столице мира вы не найдете постоянно действующей комиссии по переименованиям. Работала она в советские годы, продолжает работать и сейчас. Одно из последних решений (конечно, с подачи городского правительства) — переименовать Малую Коммунистическую улицу (бывшую Алексеевскую) в улицу Станиславского. При чём тут Станиславский? Там действительно были фабрики, принадлежавшие его семье. Но это имя вполне могли оставить Леонтьевскому переулку, тем более что великий театральный реформатор добрую половину жизни провёл по адресу «Леонтьевский, 6», и улицей Станиславского она стала при его жизни. А вот название Алексеевской улицы связано со стоявшей здесь церковью Алексия Митрополита, сподвижника Дмитрия Донского, которая дала название Алексеевской слободе.

Как после этого говорить об уважении к истории? Изменить её невозможно, нравятся или нет уже написанные страницы — значения не имеет. Наш долг — знать и хранить то, что создано предками. Причём решать, кто из людей достоин того, чтобы его имя носила улица, должна не комиссия при городской власти, а сами горожане. Когда я выступаю с такими примерами по радио, то обрушивается шквал звонков, все возражают против конъюнктурных переименований — ведь власти и их вкусы меняются, а нам с этими названиями жить.

— Нередко бывает, что одна и та же улица за свою историю носила несколько названий. Восстанавливая «историческое», какое из них предпочесть?

— Это такая же проблема, как и с реставрацией зданий. Оно перестраивалось десятки раз, и вот мы его восстанавливаем — относительно чего?

С моей точки зрения, если есть желание вернуться к Москве до 1917 года, то и надо было восстановить названия в исторической части города — только в исторической — именно на эту дату. Так и делают во всем мире. Иначе получается непонятно что. Вот, например, бывший переулок Стопани у Мясницких ворот теперь называется Огородной слободой. Почему? Ведь до 1917-го это был Фокин переулок, а Огородной слободой его звали в XVI веке. А соседний переулок в те времена назывался Скотобойным, но его не восстанавливают: не звучит… То есть полный исторический разнобой.

На площадь Ильича выходит Тулинская улица, бывшая Воронья слобода. Рядом был Андроньевский монастырь, и в окрестностях охотно селились вороны. А Тулин — псевдоним Ленина, и улицу переименовали еще в 1919-м, при жизни вождя. Теперь это улица Сергия Радонежского — видно, надо было как-то отреагировать к юбилею Куликовской битвы. Оставили бы уж Воронью слободу…

Произвольные переименования преследуют определенные политические цели — мнимое возвращение к царской России, призванное оправдать сегодняшние неблаговидные дела. При этом никаких принципов обращения с историческими названиями у нас нет. Но ведь очень важно, что вы идёте, к примеру, по Остоженке, а не по Метростроевской. А Метростроевской назвали бы другую улицу, в новом районе.

Если вспомнить российскую традицию, то характерно, что после Отечественной войны1812 года в Москве ничего не переименовывали: в городе не появилось ни площади Победы, ни Кутузовского проспекта, ни чего-то подобного.

— И это не мешало увековечивать памятные имена и события?