Александр Донских - Яблоневый сад [litres]

А также –

И невозможно оспорить слова из «Диалога с самим собой»:

Наверно, в каждом поэте, в каждой книге живёт определённая тайна. Без тайны и таинственности нет поэзии. Вся поэзия – это великая тайна .

Владимир Скиф не простой человек и не простой поэт. Недаром, видимо, он время от времени может позволить себе сказать:

Или – ещё крепче:

Да, жди от людей, что они поблагодарят тебя за творчество! А если ты ещё и счастлив, поэт!

О нём невозможно сказать: он вот такой человек или вот такой он поэт. Он – тайна. Он тайна даже, кажется, для самого себя:

Кого-то, кто-то, не тот , а кто – тот? Может быть, отгадка здесь:

Попугай-завистник – хотя и ещё одна загадка, но мы всецело переходим на сторону поэта, потому что поэты так ранимы, потому что они живут музыкой души.

Его путь по жизни в литературе – путь преодолений, разочарований, но и восторгов, которые неизменно у творческого человека связаны с открытиями, озарениями, читательской благодарностью, вниманием. Об этом ясно и ярко, а порой яростно рассказала нам книга «Скифотворения».

И юношей восемнадцати-двадцатилетним –

Потом, уже будучи поэтом многолетним, –

Он не сдаётся и не сдаёт её, поэзию свою, да и всю поэзию в целом, хотя сколь неверна её планида:

Книга «Скифотворения» чем особо ценна и увлекательна, что охватывает творчество Владимира Скифа с восемнадцатилетнего возраста, с 1963 года, по 1995-й, а также немножко захватила 2011-й, когда поэту уже шестьдесят шесть. Почти пятьдесят лет творчества! И в его поэтической лаборатории выпекались не только новые поэтические формы, но и выпекался он сам как человек и поэт.

И – чт о выпеклось?

Из юноши с поэтической душой, каковых миллионы вокруг нас, выработался в ежедневных трудах и треволнениях оригинальный русский поэт Сибири. Он почувствовал в двадцать три, что что-то такое особенное, не общего порядка должно с ним статься:

Конечно, написано не без озорства и молодечества, и стихи эти, похоже, в 1968 году не печатались, потому что далее такие слова:

Но он, главное, не ошибся в своих ощущениях: стихи, поэзия, литература станут Судьбой его. И ничто не может быть препятствием, закавыкой, от кого бы они ни исходили. Потому что –

Стихи молодого Владимира Скифа – поэзия. Поэзия заразительная, дерзкая, опаляющая, и по форме и по содержанию она нередко такая, чтоб совестью светиться . Или –

Это написано уже на исходе молодости, в 80-м, когда начало происходить и с годами благодатно расширяться, такое явление-проявление, как –

А вот это написано несколько раньше 80-го:

Ей-богу, необузданный!

Молодая поэзия Владимира Скифа редко издаётся. А жаль!

Жаль, что заносит пылью времени многие и многие блестящие строки. Хочется ещё цитировать и, к примеру, привести – и непременно записать их в свой дневник – вот такие словесные фейерверки, празднества:

Или – такие:

А вот, друзья поэзии и поэтов, ещё лучше, ещё роскошнее:

Ну да полноте!

Боимся, что потом кто-нибудь будет откапывать эти залежи поэтических блёсток, счищать с них пыль, а она, зараза, въедучая, и, чего доброго, этак как-нибудь неосмотрительно поцарапает или что-нибудь оставит без внимания – да смахнёт в общую кучу.

В его стихах много страхов, но они происходят не оттого, что жизни боязно, а оттого, что сделаем что-то не так – и жизнь наша личная и вокруг станет беднее, бледнее.

Да, да: и тонкое крыло Экзюпери можем выбросить, потому что стереотипно-обыденно подумаем: «А, собственно, куда его, на что оно нам?» Но поэт верит, что –

А потому сущности своей, сущности борца, он не изменяет, как бы с ним не обошлись люди:

Тут всё же чувствуется слеза.

Однако через годы –

Но что же бережёт поэта, его юно-ранимую душу? Собственно, то же, что и всех нас, потому он и интересен нам как поэт: