Александр Донских - Яблоневый сад [litres]

О старом Иркутске – хотя и хрестоматийно, но однообразно от автора к автору: купцы, меценаты, ссыльные, каторга, произвол властей, острог, сказочные богатства, Кяхта, деревянное зодчество, – назовите ещё темы?

Некоторые статьи напоминают путеводители, рекламные проспекты, лекции, параграфы из школьных учебников.

« Рост интересов сибирского читателя, развитие его вкусов и художественных увлечений были крайне разнохарактерны, они зависели от местных общественно-культурных событий, но в первую очередь тесно связывались с интересами общерусского читателя …» (Гавриил Кунгуров, из книги «Сибирь и литература»).

« Многие годы отданы углубленному изучению историко-литературного процесса в Сибири. В 1970 году была защищена докторская диссертация на тему: «Пути развития литературного движения Сибири (1900–1932 гг. )». За последние два десятилетия опубликовано было несколько книг на ту же тему… » (Василий Трушкин, «Временем проверяя себя»).

Наверное, достаточно цитат: не хотим прослыть занудами, утомить читателей. На страницах тома всевластие прозаичных, в лучшем случае этнографического, учебного, дидактического, рекламного (только что не зазывающего открыто на иркутскую старину, на сибирские изюминки ), информационного и бог весть какого ещё толка и окраса текстов абсолютно занудного характера. Составители словно бы сговорились обкормить нас, читателей, этой мертвечиной. Не о городе любимом и живом писано и пропечатано, не о людях, родившихся, радовавшихся, горевавших и умерших в родном городе, не о жизни и судьбе, а – словно бы о музейных экспонатах. Составители перетряхнули архивный, печатный тлен – долго откашливаться нам.

Однако надо быть справедливыми и сказать, что встречаются и добротные, полезные для вдумчивого читателя тексты. Некоторые – будто вскрик, и чувствуешь – жизнью пахн у ло, неподдельной горечью. На страницах Франца Таурина – жизнь: движение, противоречия его эпохи, с у дьбы. Понятно, приукрашивал действительность, неуклонно с обозом писателей следуя методу соцреализма, но видно, что с верой и любовью жил человек, потому и в строках – пульс, жар, порой запальчивость, но благородная, из души вырывается. Симпатична в статье «В минуту поздних сожалений» хозяйственная взыскательность Анатолия Шастина. Видел человек неустройства и несообразности иркутской жизни – писал открыто, и чиновникам напрямки говорил. Ст о ящий мемуарный материал у Валентины Мариной – «Мой сталинский век». Строгое, человечное, бережное отношение к фактам. « Такие вот картинки прошлой жизни , – итожит автор. – Стоит оглянуться на них. Чтобы лучше понять и оценить сегодняшний день ». Несомненно! Чего и ждали от первого тома. Хочется понять: кто и что мы теперь? Куда идём, куда ведём ?

Огорчила и озадачила концовка беллетристического раздела. Это длинное интервью, данное в 1990 году, как написано, альманаху «Голос» бывшим редактором альманаха «Ангара» Юрием Самсоновым, о том, как он спасал альманах от нападок и произвола властей в 1965–1967 годах. Несомненно, честь и хвала Юрию Степановичу Самсонову, помним, любим его, но том, позвольте напомнить, посвящён 350-летию великого сибирского города, он так и называется – «Слово о городе», а нам предложен изрядного объёма текст, повествующий о многом и многом, несомненно, важном для нас, но, к сожалению, не о городе. Этот любопытный и достойный материал наверняка вписался бы в книгу, посвящённую истории писательских организаций, издательств, журналистики Иркутска. Или куда-нибудь в серёдочку его, что ли, нужно было поместить.

Если уж так мало современные и не очень современные литераторы рассказывают об Иркутске, может быть, следовало было присмотреться к другим текстам, к другим авторам? Например, можно было дать пару кусков из воспоминаний о жизни Иркутска Николая Салацкого – одного из блестящих градоначальников иркутских советской эпохи («О былом как было»). Наверное, не были бы лишними строки из книги Юрия Ножикова «Я это видел, или Жизнь российского губернатора, рассказанная им самим». Два-три крохотных отрывочка из нашего незабвенного протопопа Аввакума украсили бы том-дом, может быть, его фасад. Помните, как он восхищался природными богатствами нашего края, Ангарой, Байкалом: а всё то… наделано для человеков, чтоб, успокояся, хвалу Богу воздавал ?..

Но – помним, помним ремарку: в сборник включены произведения иркутских писателей, посвящённые родному городу . Хорошо, хорошо, давайте присмотримся к писателям. Разве помешало бы взыскующее публицистическое слово нашего славного поэта Василия Козлова, однажды заметочкой опубликованное в журнале «Сибирь», о надписях-рекламах по городу, об этих нравственных химерах, уродцах, отражающих убожество толпы, обывательскую ретивость некоторого предприимчивого народца («Последний оплот. О языке рекламы», «Сибирь», 2006)? Почему-то – ещё позволим себе пример – не предложены читающей публике материалы добросовестнейшего исторического писателя Сибири Олега Слободчикова. Работая над своими эпопеями («Русь заморская», «Похабовы» и др.), он скопил немало оригинальных, живых сведений об Иркутске, о сибирской старине. Материалы хотя и архивные, отчасти книжные, но свежие, новые, острые. Можно ещё вспомнить пять-шесть забытых составителями знаковых для Прибайкалья писательских, литературных имён, которые сказали своё слово об Иркутске, оставили нам воспоминания о своём родном городе, о своём служении ему, о своей тревоге за него, терзаемого, обделённого.

А сколько интереснейших материалов появилось в последние годы в областных газетах – в нашей доброй старушке «Восточке», в ершистых «Байкальских вестях», в официозно-томной «Областной газете»! И так далее и так далее. Писатели писали! Так куда же смотрели составители тома, почему их тянет исключительно в книгохранилища, к музейным экспонатам?

Но!

« Удивительно и невыразимо чувство родины… Какую светлую радость и какую сладчайшую тоску дарит оно, навещая нас то ли в часы разлуки, то ли в счастливый час проникновенности и отзвука! И человек, который в обычной жизни слышит мало и видит недалеко, волшебным образом получает в этот час предельный слух и зрение, позволяющие ему опускаться в самые заповедные дали, в глухие глубины истории родной земли …»

Да, конечно, это Валентин Распутин, он тоже в первом томе. Возможно, одного его очерка «Иркутск с нами» и десять – двенадцать взыскательно отобранных материалов других авторов, в том числе из тех, что напечатаны в первом томе, и достаточно было бы, чтобы передать наше общее большое чувство к Иркутску: Ты с нами, мы с тобой, наш любимый город! – отметиться перед ним в его нешуточно юбилейную годину, рассказать о давнопрошедшей, но по-прежнему волнующей нас жизни писательского содружества.