Александр Данилов - Воры. Грабители: Теория преступлений: Книга 2

В брежневские времена мафиози внедрились в самые высокие эшелоны власти. Процесс такого внедрения не представлял каких-либо особых сложностей. Достаточно было поймать высокопоставленного государственного чиновника на лжи, воровстве, мздоимстве, действиях, компрометирующих его перед руководителями высшего звена или противоречащих моральному кодексу, и чиновник, для которого карьера, награды, льготы, спецобслуживание, связи, возможность руководить и распределять были превыше всех святынь, быстро оказывался во власти мафиозных кругов, готовый покорно исполнять все поручения. Например, с помощью проституток и наркотиков в притоны вовлекают детей высокопоставленных чиновников, там их обыгрывают в карты и заставляют платить долги. Денег нет. Предлагают совершить „беззаявочное преступление“ — ограбить подпольного миллионера. Незадачливый игрок скрепя сердце соглашается и, таким образом, „завязывается“ на преступлении. Если преступная группировка попадается, главари идут к родителям, и те делают все, чтобы спасти сына. Сына выручают, но сами „завязываются“ с преступниками и впоследствии вынуждены выполнять поручения мафии.

С другой стороны, можно и с папой поработать: подставить ему пятнадцатилетнюю — пусть порезвится с опытной долбежкой“, — и томление сладострастия запечатлено на пленочке. Далее надо действовать осторожно. Сначала — небольшая услуга, которая тоже фиксируется документально, потом еще одна — и вот он уже активный агент криминала. Но общаются с ним и пользуются его услугами осторожно. Им не нужен скомпрометированный руководитель муниципалитета или таможни, им нужен ручной руководитель. В мафиозной среде излюбленный лозунг: „Чем ближе к закону — тем безопаснее“. „Серьезные“ бандиты не жалеют денег на тех, в чьей власти обеспечить им спокойную жизнь. Почти все группировки прямо или косвенно повязаны деньгами с большими государственными чиновниками.

Воровская элита не доверяет коррумпированным чиновникам. Сама возможность подкупа — яркая иллюстрация ненадежности субъекта в партнерских отношениях. Но, несмотря на их продажность, несмотря на пренебрежительное к ним отношение, их стараются привязать крепче в интересах уголовного клана. Несколько сотен тысяч долларов не спрячешь, и они легко могут стать инструментом шантажа и психологического воздействия. Сама жизнь часто оказывается мало зависящей от владельца крупной суммы. Бандиты, конкуренты, недоброжелатели проявляют интерес, предпринимают „наезды“, „разборки“, „разводки“. В упрощенном случае подставит и разорит собственная „крыша“; намного хуже, если конкурент оплатит взрыв в офисе, мечтая заполучить дело в свои руки, а его, в свою очередь, по заказу грохнут в машине или в подъезде собственного дома.

Возникает вопрос. Страшен ли приход к власти преступного сообщества? Наверное, да. Вспомним беспредел и насилие в Грузии во времена „правления“ Иоселиани. Сегодняшнее правительство России — не преступники, между тем в стране разгул преступности, мафиозный захват ресурсов и промышленности, обнищание народа. Что же лучше: „честные“ правители — покорные исполнители воли мафии или умный и сильный лидер, даже если он из преступного сообщества?

1. Мафия в стране существует, действует и реализует сваи задачи по ограблению общества. Руководители верхнего звена не отличаются сильным характером и относятся к разряду „советского нищенствующего человека". Поэтому они мгновенно подпадают под влияние сил мафии и собственных нищенско-воровских наклонностей.

2. Единственный выход — приход к власти умного и сильного лидера, поддерживаемого народом. Тогда мафия не выживет.

Человека судят за то, что он назвал министра идиотом. Приговор: „Пятнадцать лет с конфискацией имущества".

— Почему так строго? — спрашивает корреспондент судью, — ведь за оскорбление личности полагается не более 6 месяцев заключения?

— За разглашение государственной тайны.

„Тот, кто умеет, — делает, кто не умеет, — учит, как делать, а тот, кто не умеет ни того, ни другого, — управляет“. Этот афоризм закрепился в сознании в советское время, когда в разряд руководителей зачастую выводили исполнительную серость. Государственные и муниципальные руководители, чиновники всех рангов, депутаты считают себя благородными, самоотверженными, преданными делу, трудолюбивыми и высокоинтеллектуальными деятелями. Окружающие о них думают совершенно обратное: они некомпетентны, консервативны, продажны, ленивы, а потому медлительны в принятии решений. Кто же объективен? Ответ на этот вопрос не суть важен: поскольку все перечисленные лица — ставленники сильных политических, экономических или криминальных кругов. Они не принимают решений — это прерогатива их покровителей или аналитических центров и администраций при них, их функция чисто представительская — „с ученым видом знатока“ изрекать ортодоксальные истины. Прежде они были — партийной элитой. Сегодня их потеснили, но не вытеснили бывшие собратья — партийные функционеры, назвавшиеся демократами. Это о них короткий, в одну строчку, анекдот:

„Однажды утром в троллейбусе встретились два члена политбюро…"

Государственный деятель, обращаясь к гадалке:

— Сколько я вам должен?

— Пятьсот за предсказание будущего, как со всех граждан, и миллион за то, что сохраню в тайне все ваше прошлое.

Интересно сравнить портретные данные прежних и сегодняшних руководителей, которых и тогда, и ныне расставляют те, кто стоит над ними. Их называют власть, но это — покорные исполнители. Прежние своим поведением напоминали лидеров преступного мира, которые под личиной благопристойности скрывали жестокий и хищный характер вора, но отличались чрезвычайной недальновидностью, граничащей с глупостью. До самого последнего дня падения своей власти и позже, пытаясь реставрировать ее, они сохраняли убеждение, что на них незапятнанные белые одежды верховных жрецов, что их окружает трепетное почитание и народ не видит их воровских действий в своих кошельках. Но походили они на „воров в законе“ только внешним антуражем, внутренняя сущность у них была совсем иная. Они придерживались воровского девиза: власть важнее денег. Но поскольку лидерство, т. е. власть, доставалась им в силу клановой принадлежности, то и деньги попадали по тем же причинам. Им не требовалось ни характера, ни воли, чтобы добиться успеха в борьбе за власть; их, покорных и исполнительных, выдвигали. Никакого риска в делах, наоборот, — подстраховка и еще раз подстраховка; никакого проявления активности — „инициатива наказуема“. Это главные принципы их поведения. Но зато широко использовались, как и у воров, шаманские способы психологического воздействия на окружающих, внушение идеи об исключительности, необычности и превосходстве народных любимцев. Ордена и медали, торжественные речи и долгие пленумы, лживая статистика и макулатурная идеологическая литература — инструменты этой представительности. „Святость“ верховной власти обеспечивалась ограничением доступа и многочисленной охраной.