Сергей Григорьянц - Гласность и свобода

Тем не менее состоялось и второе заседание суда и Осташвали — судя по его реакции — совершенно неожиданно, чувствуя себя победителем и в полной безопасности, получил три года лагеря. Остальное я знаю от сторонников «Памяти» и немногочисленных друзей Осташвили. Был он человеком, действительно, маниакально антисемитски настроенным, но очень наивным. Попав в лагерь, почти сразу же стал требовать от администрации, чтобы его немедленно выпустили, обвинял теперь уже охрану в том, что она куплена евреями, и ссылался на какие-то данные ему обещания. Его, естественно, никто не выпускал, через год после суда его нашли повешенным то ли в ШИЗО, то ли в ПКТ лагеря. Сперва было объявлено, что он сам покончил собой, затравленный, от отчаяния. Но быстро выяснилось, что все его тело в синяках и он, достаточно мощный сорокалетний мужчина, был бесспорно кем-то повешен. Тогда администрация приписала его смерть уголовникам, которые, однако, не были найдены. Даже самые убежденные «патриоты» все без исключения говорили о том, что его смерть — дело рук КГБ. Некоторые были уверены и в том, что покойный и впрямь получил (и поверил в них) заверения в полной безнаказанности.

Положение становилось настолько напряженным, что я для журнала «Гласность» решил заказать специальное социологическое исследование, результаты которого вошли в мою статью «Еврейский погром в Москве устроить нелегко». Вот некоторые из нее выдержки:

«Результаты опроса общественного мнения произведенного по заказу редакции журнала "Гласность” Институтом социологии АН СССР в основной своей части подтверждают оценку положения в области национальных отношений даваемую и журналистами, и политологами, но в чем-то являются ошеломляюще неожиданными.

Вопросы о характере национальных отношений и в связи с ними государственных отношений в СССР были заданы по телефону 687 жителям Москвы, 86,5 % из которых были русские, причем 80,3 % — члены КПСС, что, к сожалению, неизбежный в СССР недостаток телефонных опросов — телефоны много чаще оказываются в квартирах партийных граждан, причем в Москве их особенно много. И тем не менее результаты опроса можно считать важными и характерными для умонастроения всей страны, поскольку они подтверждаются и результатами выборов в местные советы, и материалами независимой и даже официальной печати, да и самими общественными выступлениями и инициативами в различных регионах страны.

…

совершенно неожиданными (впрочем, только на первый взгляд) оказались ответы на группу вопросов, включенных в исследование в значительной степени из-за активизации в стране шовинистически-атисемитских групп, таких как "Память", "Отечество", "Россия”, "Объединенный фронт трудящихся", на-днях к ним присоединилась Российская коммунистическая партия. Были заданы вопросы в наибольшей степени связанные в массовом сознании со стереотипными обвинениями в адрес евреев: о народах живущих лучше других, о народах особенно националистически настроенных и т. п. При этом по уровню жизни в ответах москвичей евреи оказались на восьмом месте между узбеками и белорусами, а уж в качестве националистов и вовсе занимают предпоследнее девятое место. Согласуется с этим и распределение национальностей, которым по мнению 22,9 % опрошенных не следует разрешать жить в Москве, На первом месте армяне, потом азербайджанцы и грузины, дальше со значительным отрывом узбеки, другие народы Средней Азии и лишь опять после большого отрыва евреи. Примерно тоже распределение и в ответах к каким народам опрошенные испытывают неприязнь — на первом месте армяне, практически в самом конце — евреи. Что касается неприязни к народам Закавказья, то по-видимому она в одинаковой степени явилась результатом как представления о них по торговцам цветами и фруктами на московских рынках, так и массированной официальной пропаганды, пытающейся обвинить народы Закавказья во всех трагических событиях последних лет, жертвой которых они были, что же касается по-меньшей мере нейтрального, если не прямо доброжелательного отношения москвичей к евреям, то оно на самом деле не только объяснимо реальным жизненным опытом, и народным скорее уважением к евреям, чем неприязнью, но еще и подтверждается как результатами выборов в Верховный Совет РСФСР, куда в Москве не попал ни один из шовинистически настроенных кандидатов: художник Илья Глазунов, редактор "Нашего современника" Станислав Куняев, редактор "Молодой гвардии" и автор вполне низкопробного, но возможно поэтому весьма популярного романа "Вечный зов" Анатолий Иванов. Здесь, возможно, произошло тоже, что и с панически настроенными москвичами, когда им задали вопрос (прямо ущемляющий их интересы) о расселении беженцев в Москве. Тогда победило опасение, что это скажется на и без того все понижающемся жизненном уровне москвичей. В отношении к евреям возможно сказался страх. Но, конечно, не перед евреями, а перед русскими шовинистами, готовыми устроить Сумгаит и в Москве. Но москвичи ничего подобного явно не хотят и внятно это сказали и на выборах и во время социологического опроса "Гласности"».

Через несколько лет мы вспоминали это время с самым романтическим из юных неославянских лидеров того времени Русланом Воронцовым. Напомню лишь фрагмент из статьи о нем в газете «Вечерняя Москва»:

«Об этом человеке ходят легенды: он обладает сильными парапсихологическими способностями, его культовое имя — DAP, имеет высшее медицинское образование, нарколог, очень богат. “Нави”, которое он возглавляет, — одна из структур сатанинской церкви Южного Креста. У него несколько квартир, огромная библиотека, состоящая из сотен сектантских книг и работ по психологии, суггестии и гипнозу, он отлично владеет психотехнологиями».

— Было нас красных, белых, коричневых и всех других расцветок человек семьдесят на всю Москву и мы все прекрасно знали друг друга, один чихнет — всем слышно. В большинстве партий, союзов и объединений было по два-три человека. По ночам они шили себе мундиры, выдумывали и пришивали ордена и оповещали мир о своей близкой победе. С Веденкиным по его гнусному характеру не было никого, единственное на что он был способен — предлагал мне открыть публичный дом. Когда он был вместе с Баркашовым, для киносъемок или встреч с журналистами могли (на два часа) собрать человек сто. За Баркашовым и впрямь было КГБ, да и Веденкин называл себя то полковником, то осведомителем КГБ. Самой стабильной и многочисленной была наша группа «Нави» благодаря тому, что я продал единственное, что у меня было — долю в бензоколонке возле театра Советской армии. На эти деньги арендовали помещение и это было что-то вроде клуба, где было множество свастик, колпаков, шаманских бубнов. Я очень любил носиться по Арбату…