Сергей Григорьянц - Гласность и свобода

Ничего не понимавшему лейтенанту-участковому я через пару дней еще и рассказал историю недавнего убийства сперва сына, а потом и самого генерального директора объединения «Новое время» Сергея Дубова.

Трудно сказать, что было основным в причинах убийства Сергея Дубова — коммерческий интерес к его гигантскому состоянию (он был не только владельцем, но и создателем такого сверх доходного бизнеса, как газета бесплатных объявлений «Из рук в руки» и множества других, столь же изобретательных и коммерчески прибыльных) или неосторожное и слишком близкое сотрудничество с одним из центров советского шпионажа и разнообразной преступной деятельности (торговля оружием, наркотиками), каким был и оставался журнал «Новое время». Но все, что происходило со мной было просто копией, хотя по совершенно ясным причинам, того, что произошло с Сергеем Дубовым. В какой-то момент его заместители предложили ему передать им управление всеми его делами. Дубов понимал опасность, не отказывался, но медлил, пытался найти какой-то выход. Этот разговор он тайком записал на магнитофон.

Тогда был убит его семнадцатилетний сын. Хотя у окна, из которого он якобы выбросился, были обнаружены следы борьбы и крови, милиция заявила, что это самоубийство, и никакие усилия С. Дубова заставить провести добросовестное следствие не привели к успеху. Поскольку свои дела и имущество С. Дубов так никому и не передал, через несколько месяцев он был застрелен. Ни записанный им разговор с угрозами в его адрес, ни разоблачение подделки заместителями подписей С. Дубова на доверенностях, по которым они все же получили все его состояние, не привели к осуждению его коллег, они были освобождены без суда, и все многочисленные предприятия С. Дубова попали к ним в руки. Вдова осталась нищей, и в Москве не оказалось ни одного адвоката, который бы согласился вести ее дело.

Убийства детей (или шантаж этим), чтобы добиться своего от их родителей было, конечно, возвратом к статье о расстреле детей с 12 лет у Ежова и Сталина (сыну Бухарина было двенадцать лет и отец признал в суде, что был шпионом), поставленные Ельциным и его подручными в КГБ (от Степашина до Ковалева), «на поток». Явлинский — руководитель небольшой (поэтому я о нем не упоминал), но бесспорно демократической партии «Яблоко» никогда не упоминает об этом и все же известно, что у его сына — музыканта была искалечена рука — был отрезан палец и прислан, кажется, отцу. Было обещано продолжить меры воздействия (прислать отрубленную руку сына) якобы заинтересованными в этом уголовниками и Явлинский прекратил по существу политическую деятельность.

Гибель Эдмунда Иодковского — главного редактора и владельца либеральной газеты «Литературные новости», произошла 12 мая 1994 года. Перед тем Э. Иодковский, несмотря на постоянные телефонные угрозы убить его, выиграл процесс и получил крупную сумму денег у газеты Проханова «День» («Завтра»). Эта прокоммунистическая газета известна своими близкими отношениями со спецслужбами, особенно с ФАПСИ (Федеральное Агентство Правительственной Связи и Информации) и всегда защищает спецслужбы от «нападок» демократов. В частности, «День» приветствовал разгром «Гласности» и офиса оргкомитета конференций «КГБ: вчера, сегодня, завтра», печатно угрожал и мне.

Незадолго до гибели Э. Иодковский был жестоко избит, но и это на него не повлияло, милиция же никаких мер не приняла. Через несколько дней, поздно вечером, около своего дома Э. Иодковский был сбит машиной и через два часа скончался. Можно было бы считать это совпадением, но в его гибели есть ряд трудно объяснимых странностей. Случайно проезжавший мимо хлебовоз записал номер машины, сбившей Э. Иодковского и уехавшей с места преступления. Казалось бы чего проще: есть убитый, есть убийцы, тем не менее милиция в течение двух месяцев отказывалась возбудить уголовное дело, не обследовала машину, дала ее отремонтировать и продать, и только после шумного скандала в прессе была вынуждена все же начать следствие. Однако под предлогом того, что обвиняемые меняют показания, следствие длилось год за годом, никто не был осужден и вполне очевидно, что осужден не будет. Тем более, что нет ни одного постороннего человека, который был бы допущен к делу и мог оценить, как оно ведется. Известно однако, что избиение и угрозы убийством следователем не рассматривались.

Сын Э. Иодковского вопреки закону и постоянным его письменным жалобам не был признан потерпевшим, а потому никаких процессуальных прав не имел. Потерпевшей следствием признана лишь вдова Э. Иодковского. Здесь мне придется упомянуть о некоторых любопытных подробностях, но убийство — слишком серьезное дело, чтобы можно было о чем-то существенном умалчивать. Молодая вдова Э. Иодковского по странному стечению обстоятельств познакомилась с неким молодым человеком именно утром в день гибели мужа. Этот молодой человек, долго оставаясь ее очень близким знакомым, почему-то категорически возражал против того, чтобы она интересовалась следствием, нанимала адвоката или хотя бы знакомилась с делом. Он даже избил ее так, что сломал челюсть, когда она попыталась возражать. Таким образом, повторяю, дело о гибели Э. Иодковского, как и об убийстве Тимоши, гибели Сергея Дубова и его сына не видел ни один посторонний человек.

Убитому предпринимателю Сергею Мажарову, сыну пианиста Леонид Брумберга показали список из двадцати семи предпринимателей (по рассказу мне его тестя — писателя Анатолия Гладилина), где он был пятнадцатым, Березовский — четырнадцатый, уже убитый (как и все двенадцать до него) Сергей Дубов — тринадцатым. Мажаров тут же бросил все дела в Москве, сотрудников — уволил, и уехал в Париж, где и был застрелен через дверь. Его вдова — неоднократно меня переводившая во Франции, очень боялась говорить о смерти своего очень богатого мужа и явно нуждалась в деньгах.

Убийства финансовые перемежались с политическими. Среди появившихся при Ельцине очень богатых предпринимателей и финансистов, оказался один абсолютно достойный и приличный человек. Ивану Кивелиди — предпринимателю, банкиру, президенту объединения «Круглый стол бизнеса России» — все доверяли, но вскоре он был отравлен, причем как и Литвиненко, радиоактивным веществом, которое могло быть получено только из лабораторий КГБ.

Впрочем, во многих случаях нельзя было понять — чего тут больше — политики, борьбы за власть или стремления присвоить бизнес, хотя, «своих» — генералов КГБ пока не убивали. Первым будет Трофимов, да и то гораздо позже и уже в отставке, посадивший вторично Орехова, но с отвращением относившийся к государственному терроризму, да еще внутри России, о нем очень любопытно вспоминал Литвиненко. Всякая мелочь — полковники, подполковники, майоры КГБ, МВД, прокуратуры — в счет не шли — их убивали походя (обычное пушечное мясо), если становились кому-то на дороге, если становились ненужны, а, главное, если пробовали что-то изменить в этой вакханалии убийств. Литвиненко вспоминает двух офицеров «Альфы» убитых своими же снайперами, чтобы заставить подразделение действовать — один раз у дверей Белого дома в октябре 1993 г (Геннадий Сергеев). Был убит и Владимир Ухай из московского угрозыска (начальник 12 отдела), который вздумал разоблачать созданную КГБ банду Лазовского (потом и Лазовского с парой его сотрудников пришлось убить). Журналист Игорь Корольков занимавшийся этой же темой описал это все до Литвиненко, но прибавил еще и известные ему на Дальнем Востоке убийства полковника Полубояринова, уже не нужного и опасного, руководившего бандой, подобной Лазовского и разоблаченного, как и он. И полковника Слезнева, их разоблачившего, которого убить не удалось. Даже для неполного, конечно, перечисления убитых нужна отдельная книга. Но особенно примечательным в кровавой бойне 90-х годов мне кажутся два обстоятельства.