Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Во время отложенных, запоздалых революций на обновление уходит едва ли десятая часть энергии, остальное — на взаимоистребление. Это примерно как в геологии. Чем твёрже порода, чем дальше она терпит деформацию, чем более сильное накапливается напряжение — тем страшнее неизбежное землетрясение в конце концов. Тем больше жертв.

Мечтали ли энциклопедисты и прочие Руссо да Вольтеры о гильотине? О Наполеоне? О том, что миллионы французов в результате их Просвещения останутся гнить по всей Европе, от Сарагосы до Малоярославца? Нет, конечно. Целью-то было совсем не это, а Царство Разума. А вот поди ж ты…

Всякую социальную революцию теоретически можно осуществить при помощи реформ. Вот переворот нельзя заменить реформами, потому что единственной целью переворота только и является сменить задницу в начальственном кресле. Революцию заменить реформами можно. Ведь главной реальной целью революции является проведение назревших изменений, которые, собственно, уже начали сами проводить себя, и надо только убрать препятствия.

Но бывает так (увы, как правило), что единственным препятствием являются люди. И единственным условием осуществления изменений — полное, более или менее силовое (смотря по силе сопротивления) отстранение от власти и влияния косной задубелой развращённой зазнавшейся элиты, через которую никакие реформы не протолкнуть. Сколько раз революции случались потому лишь, что дебильная знать физически или хотя бы организационно уничтожала умных чутких реформаторов, не давая им ни шагу ступить, ни рукой шевельнуть. Контрреволюция предшествовала революции и вызывала её.

А больше всех добивались в истории те правители, что сами ощущали требования времени и сами, делая ненужным бессмысленный и беспощадный бунт, одним лишь более или менее легитимным государственным насилием брали свои элиты к ногтю и лишали их, говоря предельно мягко, блокирующего пакета голосов.

С другой стороны, наши достославные антисоветские реформаторы — не южноамериканским генерала чета. У тех каждый переворот был революцией, а с лёгкой руки наших демократов Октябрьскую революцию одно время модно было этак пренебрежительно, унижающе называть переворотом. И по сию пору среди интеллигенции это просто обязательно. Если у тебя в Октябре был не мелкий, жалкий переворот — то ты уже и не рукопожатый. Хотя, по большому счёту, так упиваться игрой в слова — всё равно что ходить по городу и плевать на постаменты памятников Ленину. Вождю от этого ни жарко, ни холодно, он уже давно там, куда не доплюнуть — по сам-то ты каково выглядишь?

Россия так отстала в ту пору, так долго не решала своих коренных проблем, что одной революции, Февральской, ей не хватило. Другое дело, куда потом повели исторические зигзаги; но «Мир народам» и «Земля крестьянам» были настолько долгожданны, что все оттяжки временных правителей по этому поводу ощущались просто подлостью. И вот с подлостью этой попытались разом покончить. А коли это произошло настолько бескровно, что даёт право считать революцию переворотом — подумаешь, горстка матросов выгнала из Зимнего горстку министров, — то как раз и следует, по моим понятиям, счесть Октябрьскую революцию Великой. И если бы, скажем, не Каледин, не белочехи и не чистые сердцем поручик Голицын и корнет Оболенский…

А правда.

Вот выгони непорочные Голицын с Оболенским кровавых большевиков из Кремля, что бы они сказали Учредительному Собранию? Ну, уставили бы Москву и Питер виселицами, это понятно. Но дальше-то? Война до победы? Дарданеллы и верность союзникам? Имения, хутора и отруба? «Хочу упиться роскошным телом, хочу одежды с тебя сорвать»? Отменить интернет, пишите письма? Долой землепашество, даёшь ловлю мышей в лесу?

А слыхал ли Оболенский слово «радий»? Голицын — слово «Севморпуть» или, скажем, «Курская аномалия»?

В декабре 21-го года, ещё кровь Гражданской на полях не просохла, впервые в России были получены высокообогащённые препараты радия. Кругом — голод, холод, банды… В 22-м стараниями и под началом академика Вернадского создаётся Радиевый институт. Академик пытался добиться этого много лет. Но ни царю в его пресловутой «России, которую мы потеряли», ни Кратковременному правительству академическая блажь была ни к чему.

А где были бы сейчас мы и наш атомный щит, если бы не кровавые большевики?

Курская магнитная аномалия, самый большой в мире железорудный бассейн, открыт в 1883 году. Предварительные вялые исследования тянулись ни шатко ни валко чуть ли не четверть века — и так и остались втуне. Изучение и разработка всерьёз начались в 1923 году по прямому указанию того самого Ленина, на чьи памятники надо всякий раз плевать, проходя мимо, потому что он был враг интеллигенции.

И так — что ни возьми.

От земли крестьянам до радия… Что из этого перечня мог бы включить в программу первоочередных действий непорочный контрреволюционер Голицын?

Было ли у него право на контрреволюцию? Да не больше, чем у Ленина на революцию. Вообще-то права на насилие не по закону нет ни у кого. Но что было предложить стране у того и у другого?

И уж совсем бестактный вопрос: а что было предложить стране тем, кто в 91-м в Беловежской Пуще совершал… что?

Революцию? Контрреволюцию? Антигосударственный переворот?

Увы, не контрреволюцию. Нельзя не признать: революционный потенциал был полностью растрачен Советским Союзом на его безнадёжно запутанном, бесчеловечно трудоёмком и кровавом пути к коммунизму, который, что хуже всего, и самого на поверку оказался малопродуктивной умозрительной конструкцией. Ко времени Пуши СССР уже не знал, что делать с будущим.

Тогда, может, революцию?

Мы капитулируем, всё можно будет купи-продай, и нас за это полюбят, а самых главных и богатых из нас уж так полюбят, что пустят в мировую финансовую элиту…

И всё?

И это — продукт работы целого сонмища экономистов и политологов? Аганбегянов, Заславских и прочих, несть им числа, академиков? Это — громадной стране, одной из опорных для миропорядка? В качестве её будущего? В нашем-то отнюдь не ласковом мире? Где даже в самых главных «купи- продай» странах с этим самым «купи-продай» год от году становилось всё жиже и тревожней?

Никогда не забуду, как распирало от самодовольства Ельцина на его первой постсоветской пресс- конференции, как он и не мог, и даже нужным не считал перед телекамерами, перед всем миром хоть чуточку скрыть свой отвратительный рабий экстаз. «Горбачёв после отставки просил двадцать человек охраны, но мы тут решили, что ему хватит и пяти…» Не знаю, как кто, а я уже тогда всё сразу понял и про него, и про наше будущее.

Значит, просто-напросто примитивный, вульгарный антигосударственный переворот. Переворот — потому что укромный, элитарный междусобойчик. Антигосударственный — уже потому хотя бы, что государство, в котором он произошёл, перестало существовать…