Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Другими словами, то, что люди спокон веку собирательно называли «порядочностью» и «человечностью», может и должно применяться лишь в отношении тех, кто роет один с автором статьи колодец. Все иные роют не те колодцы, неправильные, и, стало быть, сами неполноценны. Так с какой стати с ними церемониться? Империализм с правами человека — это похлеще социализма с человеческим лицом.

Как там у Кампанеллы? Напомню:

«…Они беспощадно преследуют врагов государства и религии, как недостойных почитаться за людей».

Евро-атлантическая мысль пошла по кругу.

В силу факторов в первую очередь чисто природного характера Китай очень рано познал многие плюсы и минусы бюрократии. Объективно обусловленная ландшафтом необходимость объединять разнородные и слаженные трудовые усилия больших коллективов людей сделала неизбежным возникновение обширной прослойки низовых непосредственных руководителей, координаторов этих усилий. Затем, по мере развития подконтрольной государству экономики, понадобилось координировать уже самих координаторов. Платон ещё придумывал своим стражам обязанности по строгому надзору за поэтами, а в Китае уже начинали представлять себе, что такое бюрократический аппарат, от которого зависит и снабжение населения продовольствием, и возведение водозащитных сооружений, и поддержание в надлежащем состоянии сухопутных и речных коммуникаций невообразимой для Греции протяжённости.

История китайских утопий правления, утопий преобразования сущей действительности в должную насчитывает не меньше веков, чем история утопий европейских. Конфуцианский вариант социального идеала начинается с «Лунь юя» («Бесед и суждений») — одного из основополагающих текстов конфуцианского канона. Считается, что «Лунь юй» состоит из записей высказываний Конфуция, по памяти сделанных его учениками вскоре после смерти учителя. Время создания — V век до н. э.

Представление о том, каким должен быть в государстве надлежащий порядок, было уточнено и развёрнуто в другом классическом сочинении конфуцианского канона — в «Ли цзи» («Книге установлений»). Этот памятник оформлен как изложение взглядов Конфуция по самым разным вопросам; составляющие его тексты были написаны разными людьми и в разное время, в основном в IV–I веках до н. э.

При первом же взгляде на описание конфуцианского социального идеала поражают прежде всего его лаконизм, его приземлённость и скромность сформулированных в нём запросов. Нам, европейцам, привыкшим, что надо не улучшать мир, а попросту раз за разом заменять очень плохой реальный мир на очень хороший придуманный, конфуцианский идеал и утопией-то трудно назвать. Но, по всей видимости, для Конфуция и его последователей это было не так. Ведь даже то абсолютное правило морали, которое много веков спустя стали называть золотым, великий Учитель Китая мотивировал всего лишь заботой о вполне реалистичном и мирном социальном упорядочении.

Стоит сравнить. Вот Евангелие:

«Итак, во всём, как хотите, чтобы с вами поступали, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки».

И «Беседы и суждения»:

«Не делай другим того, чего не желаешь себе. И тогда не будет обиженных ни в государстве, ни в семье».

В тексте «Лунь юя», там, где в русском переводе сказано «обиженных», стоит иероглиф юань. Это не просто «обида». Это едва ли не всеобъемлющий комплекс всего негативного, разобщающего: «обида», «зло», «вред», «злоба», «враждебность», «ненависть», «возмущение». Отсутствие юань в семье — это благоденствие родного дома. Отсутствие юань в стране — это благоденствие родного края. И для того, чтобы такое состояние оказалось достигнуто, нужно всего-то лишь вести себя по отношению к окружающим так, как ты хотел бы, чтобы они вели себя по отношению к тебе.

Но даже если понимать юань как просто «обиду»… Вчитайтесь во вторую часть фразы ещё раз. Это же почти дословно знаменитое «И пусть никто не уйдёт обиженный», произнесённое и записанное на две с половиной тысячи лет раньше «Пикника на обочине»!

Запомним это и вернёмся к Конфуцию.

Уже из этого короткого высказывания видно, какое громадное значение придавал он этической наполненности межчеловеческих отношений. Посредством одной лишь их гармонизации можно добиться гармонии всего социума. Ни закон, ни пророки, если верить Конфуцию, туг не нужны. Достаточно всего лишь заботливого семьянина.

Чуть более подробно представления об идеальном обществе изложены в одном из наиболее известных пассажей «Лунь юя», посвящённом тому, как размечтались Учитель и два его ученика.

«Янь Юань и Цзы-лу стояли около Учителя. Учитель предложил: „Пусть каждый из вас расскажет о своих желаниях“. Цзы-лу сказал: „Я бы хотел, чтобы мои друзья совместно со мной пользовались [моими] колесницами, лошадьми и халатами на меху. И я бы хотел не сердиться на них, когда они что-нибудь испортят“. Янь Юань сказал: „Я не хотел бы выставлять напоказ своих достоинств и распространяться насчёт своих заслуг“. Цзы-лу сказал: „А теперь мы хотели бы услышать о желаниях Учителя“. Учитель сказал: „Я хотел бы, чтобы старые могли жить в покое, чтобы друзья доверяли друг другу и чтобы было кому заботиться о малых детях“».

Воистину — скажи мне, о чём ты мечтаешь, и я скажу тебе, кто ты.

Цзы-лу — славный и не очень далёкий человек, пределом мечтаний которого является не раздражаться на друзей при совместном пользовании имуществом. Он честно хочет быть щедрым и бескорыстным, но сам чувствует, что не вполне готов к этому. Пока его вещи возвращаются к нему в целости-сохранности, он ещё может оставаться безмятежен, но перспектива увидеть на своей колеснице не им самим оставленную царапину настолько ему неприятна, что он ни много ни мало — просто-таки мечтает не испытать при этом раздражения.

Это — образец доброго подданного-простолюдина, нуждающегося в этическом и организационном руководстве.

Янь Юань не мечтает иметь достоинства и добиться заслуг. Он внутренне убеждён, что и так уже имеет достоинства и, стало быть, заслуги не за горами. Это немаловажная составляющая характера хорошего руководителя — отнюдь не зазорно и даже, говоря по совести, необходимо управленцу быть уверенным в своих силах и ожидать признания спокойно, не прикладывая никаких специальных усилий для того, чтобы снискать почёт. Всё, чем Янь Юань озабочен — это тем, чтобы не скатиться до тщеславия. Делать своё дело наилучшим образом — но при том предоставить окружающим судить о нём не по его личным достоинствам, а по реальным делам, по внешним следствиям его внутренних достоинств, но уже достигнутым благодаря этим достоинствам объективным результатам. Иметь заслуги — но самому их как бы не замечать.