Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

В советское время у нас нацистов вообще не было. Они совершенно не вязались с традиционным имперским мироощущением, которому на какой-то момент было присвоено имя «пролетарского интернационализма». В современной России группки фашей — плод и следствие униженности и развала — не пользуются ни малейшим уважением даже в непросвещённых низах. У нас быть нациком даже НЕ ПРИКОЛЬНО.

Культура иная. Со своими плюсами — хотя и, разумеется, со своими минусами. Однако, во всяком случае, национальное в ней не приоритетно.

Среди плюсов, например, то, что в России никакому меньшинству не дано диктовать свою волю и свои ценности большинству. В России, как это принято было во всех дееспособных империях, в идеале всем группам обеспечиваются по возможности действительно равные права (и по возможности налагаются равные обязанности). Но некоторые группы иногда полагают, что у них-то как раз прав больше, а обязанностей меньше. И когда им дают по рукам и ставят в общий ряд, они кричат о подавлении и, соответственно, о фашизме. И за рубежом их с удовольствием поддерживают. Даже иногда подсказывают, что кричать.

А уж в последнее время обвинения в фашизме сыплются потому, что возникла тенденция к воссоединению русских. Да, формальная аналогия с Судетами есть. Ещё бы не быть! Разрезали народ искусственной границей — вот и Судеты. Вьетнам вот рассекли когда-то — так он за воссоединение двадцать лет воевал со всем мировым, извините за выражение, империализмом. Германию рассекли — обломки стены теперь продают на сувениры… Но, повторяю, и Судетская-то ситуация возникла только потому, что господа из Франции и Англии после Первой мировой чертили рубежи исходя не из интересов народов, а из желания с самого начала сделать проблемными и нежизнеспособными новые страны, возникшие на руинах старых империй. Чтобы исключить даже самую возможность появления в будущем конкурентов себе. У большевиков в своё время было в мотивациях нечто опять-таки формально сходное, но по сути — прямо противоположное: они стремились к несовпадению административных границ с этническими, чтобы затруднить этнический отрыв от общности.

Но при этом они, как умели, всё ж таки заботились обо ВСЕЙ общности, которую понимали, как СВОЮ. А господа владыки Европы заботились о своих национальных государствах, и потому загодя, на всякий пожарный, ставили все иные национальные государства в неполноценное положение национальной расчленённости.

Криминал-то ведь не в том, что народ воссоединяется. Криминал возникает или не возникает смотря по тому, что именно этот народ вытворяет во время и после воссоединения.

Ведь по той логике, согласно которой воссоединение народа есть нацизм, любого человека, который, попав на чужбину, стремится домой, нужно называть нацистом.

А если его на чужбину выкинули вместе с его домом и его местом работы, вместе с горкой, с которой он в детском саду на санках катался и со сквериком, где он поцеловался впервые, он и вернуться непременно хочет вместе со своим домом, местом работы, горкой и сквериком. Фашист, что ли?

А вот тот, кто его в своё время на чужбину росчерком пера отправил, и уж подавно тот, кто ныне силком его на чужбине удерживает или норовит вышвырнуть за границу уже без дома и без работы — разумеется, демократ.

Если так, что ж сетовать, что на Руси в последние годы слово «демократ» стало ругательством.

И последнее.

Что-то уже совершенно из области фантастики творится. Реинкарнация тридцатых годов прошлого века. Петля времени. Восемьдесят лет мировой истории псу под хвост. Безумный гротеск, но — реальней всякой бытовухи.

Штурмовики нацистов валят памятники Ленину и громят помещения компартии. Антифашисты смыкают ряды под сенью бронзовых Ильичей. Нацистский режим дорвался до власти — и коммунисты, как бывало, скажем, в Германии при Гитлере, в Польше при Пилсудском, в Латвии при Ульманисе, вот-вот окажутся под запретом и уйдут в подполье, чтобы продолжить борьбу…

Звучит как цитата из «Краткого курса истории ВКП(б)». Но хоть плачь, хоть смейся — актуальнейшая реальность.

Уже один этот расклад доказывает, что коммунизм и нацизм — не одно и тоже. Сколько бы ни уверяли нас в обратном европейские умники, о нацизме и о коммунизме знающие лишь понаслышке. Не нюхавшие ни вони человечины, горящей в лагерных печах и в Катынях, ни аромата солдатской каши, которую русские оккупанты в отместку за то, что вытворяла немчура на Руси, бесплатно раздавали европейским аборигенам из полевых кухонь.

Май 2014

Претензии США, формулируемые как «уникальность», «незаменимость», «мы лучше всех», неизбежно сопровождаются автоматическим присвоением права назначать тех, кто следует в кильватере их развития, — правильными, а тех, кто пытается идти собственным путём, — неправильными, неполноценными, неудавшимися. Эти претензии то молчаливо, то шумно и взахлёб поддерживаются сателлитной по отношению к США Европой. Если попытаться назвать такое отношение к миру более академично и исчерпывающе, получим: претензия на цивилизационное доминирование.

Доминирование — это по-русски господство. Зачем цивилизации господство?

Можно сказать, что стремление к господству есть некий естественный процесс. Конкуренция всех со всеми, как в природе…

Но.

Конкуренция — это стремление опередить остальных при движении к некой цели. Двум воронам Бог послал кусочек сыру, обе кинулись за ним, одна успела первой. Пытаясь что-то объяснить конкуренцией, мы тем самым постулируем, что цель у всех одна, и все только к ней и стремятся.

Однако если цели разные, речи о конкуренции в принципе быть не может. Само пользование этим понятием есть обман и себя, и других. В основе такого самообмана — милое всякому простому сердцу непризнание даже возможности равноправных ценностных альтернатив. Я хочу доминировать — стало быть, и все хотят. Если чьи-то действия создают мне трудности — стало быть, со мной конкурируют.

Однако представьте себе того, кто ни сном ни духом не собирался конкурировать, но ему просто мешают быть собой. Он ощущает просто давление. И чем сильнее он хочет остаться собой — тем давление сильнее. Что ему приходится думать? Волей-неволей он придёт к выводу, будто его непонятно за что ненавидят и хотят сжить со свету просто за то, что он есть. И действовать в отношении тех, кто оказывает на него давление, будет соответственно. Какая уж тут конкуренция…

А ведь разница принципиальна. С конкурентом можно договориться к обоюдной выгоде. С ненавистным врагом договориться нельзя ни о чём.

Второй вопрос. Полезно ли доминирование?