Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Умнеет или глупеет человек, который господствует? Становится богаче духовно или беднее? Не зря ведь говорят, что власть развращает. Но и того хуже: она оглупляет. Что такое господство? Это не равновесность связей. От меня к остальным приказы, от остальных ко мне — рапорты об их исполнении. Если кто-то их не исполняет, я раньше или позже, особенно если я напыщенный болван и мой образ жизни, мои ценности представляются мне универсальными, заподозрю его в том, что он сам мечтает отдавать приказы, то есть метит на моё место. Если он мне скажет, что он думает совсем не об этом, а, например, душу свою спасает или увлечён решением математической задачи, я непременно начну подозревать его в обмане, лицемерии и коварстве, следовательно — в ещё большей агрессивности, к тому же хитро замаскированной, стало быть — ещё более предосудительной и опасной. В итоге картина мира в моей голове сделается донельзя упрощённой и донельзя искажённой, а на реальные вызовы, сложности и неурядицы я буду реагировать всё более неадекватно. Если в мире что-то не так — значит, меня просто плохо слушаются. Надо приказывать пожёстче и наказывать за неисполнение построже.

Раньше или позже я стану полным дебилом и для всех окружающих — обузой.

Тот, кто господствует, перестаёт развиваться. И чем выше степень его господства, тем быстрее он ороговеет. Если у тебя рядом нет равноправного и уважаемого тобою самим ИНОГО — ты обречён на духовное вырождение. Любое твоё заблуждение, любая ошибка, любое извращение будут доведены до предела, до абсурда, до катастрофы.

Надо оговориться: в связи с проблемой доминирования я отнюдь не из некой вульгарной политической ангажированности начал с евро-атлантической цивилизации. Окажись реальной угроза господства, скажем, цивилизации конфуцианской — я бы сейчас разбирался с нею. Но покамест и эта перспектива, и все, ей подобные, выглядят довольно надуманными.

Я совершенно не представляю себе, например, глобального доминирования буддизма. Он для этого слишком отрешён от мирской пыли, от злобы дня. О господстве, скажем, православной цивилизации речи тоже нет. Она на это не претендует, она долго и нелицемерно вытравливала собственную юную агрессивность уже потому хотя бы, что обе православные империи — Византийская и в особенности Российская — практически с самого своего зарождения были многонациональными и неподдельно мультикультурными, они привыкли уживаться с ИНЫМИ и даже духовно обогащаться благодаря ИНЫМ. Знатоки мелочей, предпочитающие не видеть за деревьями леса, а деревьев за щепками и многочисленность сваленных в кучу щепок полагать настоящим знанием, разумеется, легко приведут примеры прямо противоположного свойства — но я говорю не о частных эксцессах, а о тенденциях, определяющих основные и непреходящие черты характера цивилизаций.

И, конечно, у православной цивилизации для мирового господства нет экономических и военных ресурсов.

Сейчас говорят и об угрозе доминирования исламской цивилизации. Это не очень корректно, это, по-моему, очередная попытка под личные фобии подвести научный базис. Грубо говоря, даже если «съест-то он съест, да кто ж ему даст»? Взрывать троллейбусы и править миром не одно и то же. Для господства нужны желание и возможность.

Если же серьёзнее, то я мог бы много сказать о том, что доминировать стремится отнюдь не вся исламская цивилизация или что источником современного исламского порыва господствовать является не собственная врождённая претензия, но естественный страх навеки остаться под чужим господством. Однако есть соображение посущественней.

Идиотское стремление подавить всех ИНЫХ возникает на определённом этапе практически у любой культуры. Это очень любопытный этап. Это переход от архаики к модерну. От простого мира, где никого, кроме тебя, нет, к сложному, когда тебе открывается всё многообразие мира, вся его перепутанность, вся взаимозависимость несхожего в нём. В определённом смысле — вся его безнадёжность, ибо в этом мире, оказывается, никто никому не может доказать своей абсолютной правоты.

Архаичные замкнутые миры очень просты, в каждом из них все живут по единым правилам. Но постепенно перед людьми открывается ошеломляющая, обескураживающая картина: оказывается, бывают иные боги, иные справедливости, иные правды. И это, вот ужас-то — не ненаказуемо! Мир теряет ясность, люди не знают, что петь, как любить, кому и ради чего подчиняться.

Самой естественной первичной реакцией на это вдруг обнаруженное безобразие является стремление закрепить собственные обычаи жестокими мелочными законами и посредством внешней экспансии покорить или истребить всех ИНЫХ. Чтоб не отсвечивали. Это чистая психология.

Часть исламских стран находится как раз на этапе перехода. Что отнюдь не делает их уникальными, непохожими на других уродами. Неторопливый, живущий на отшибе Китай значительную часть этого этапа прошёл ещё в имперские времена, ограничиваясь распространением своей культуры: календарь, письменность, структуры администрации- Припозднившаяся Япония дала остервенелый милитаризм первой половины прошлого века. В Европе опоздавшая Германия породила нацизм, исступлённо прыгнувшая в будущее Россия — сталинизм. Все эти страны, пройдя фазу перехода, в тех или иных формах уже смирились с плюралистичностью мира и более или менее успокоились. Каждая, разумеется, успокоилась по-своему, потому что разнообразие культур и традиций никуда не делось.

Волею истории первыми этот этап прошли Англия, Франция и США. Какого только свинства не натворили эти страны на протяжении по меньшей мере трёх веков. От угрюмых жестокостей Кальвина до террора кромвелевского и якобинского, от геноцида до работорговли… Но к нашему времени эти страны давным-давно миновали переход и вроде бы должны упиваться плюрализмом. В чём-то это так и есть. Внутри, для себя. Но по большому счёту — не тут-то было, потому что психологией человеческое бытие не исчерпывается.

У этой цивилизации для господства есть желание и есть возможность. У единственной. На данный момент больше ни у кого.

Но дело в том, что есть не только желание и возможность. Есть ещё и необходимость, обусловленная простым и всепоглощающим стремлением выжить. Ибо лишь так, мировым господством, эта цивилизация способна продлить себя в будущее. Насколько бы само это будущее в результате такого продления ни ухудшалось.

В своё время Макс Вебер разделил цивилизации на те, что уходят от мира, приспосабливаются к миру и преобразуют мир. Уходят от мира — скажем, буддийская. Приспосабливаются к миру — скажем, конфуцианская. Ну, а самая-самая правильная, эффективная и гордая — западноевропейская, конечно. Фаустовская: узнать, понять и применить. Она мир ПРЕОБРАЗУЕТ.