Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Но есть, похоже, люди, что не ведают сомнений.

Петербург с царских времён до наших дней является одним из крупнейших мировых центров ориенталистики. Думается мне, у нас тут каждый пятый интеллигент либо сам востоковед, либо знаком с востоковедом, либо член семьи востоковеда. Найти китаиста, который мог бы вовремя, за какие-то полчаса, самым дружелюбным образом и совершенно бесплатно ещё в рукописи выправить все отмеченные мной несообразности (и многие другие, но хватит уже мучить читателя) — для интеллигентного петербуржца легче, чем водопроводчика дозваться. Не говоря о той же пресловутой Википедии. В два, что называется, клика…

И к тому же ведь всё это просто интересно! Самой же! Ведь она — не то что её героини, призванные своими отвратительными образами обличать нашу никчёмную жизнь! Не тупая баба из окаянной совдеповской коммуналки, которой интересны лишь шмотки да хавка!

Отчего же уважаемая Елена Семёновна совершенно для меня непостижимым, в голове не укладывающимся образом предпочла с апломбом продемонстрировать городу и миру свою вопиющую некомпетентность?

Она же не могла не понимать, что если, не приведи Бог, её обращение с реальной информацией, с объективным знанием окажется неадекватным, то и дело порождая фальшивки да симулякры, это неизбежно будет подрывать доверие к её тексту в целом, разрушать художественную ткань, вызывать совершенно неуместный при чтении драмы смех, косвенно дезавуировать все остальные факты и образы, при помощи которых ока так страстно и так искренне, с такой неподдельной болью доказывает, что русские и при капитализме быдло, и при социализме быдло, и что все мы тут готовы по первому свистку лизать сапоги хоть гестапо, хоть НКВД, нам без разницы, лишь бы сунули в морду сапог.

Восточная мудрость призывает нас по одной- единственной капле прозревать существование океана.

Я прозреваю это так.

Наши властители дум абсолютно уверены в том, что их исключительная интеллигентность, непревзойдённая совестливость и прочие заоблачные человеческие качества обеспечивают им некие врождённые знания, так что им самим ничему уже не нужно учиться, а наоборот, им с самого начала надлежит учить всему других.

Они очень любят называть себя мыслящим меньшинством и от души уверены, будто так и есть. Но к мыслящим они относят лишь тех, кто мыслит ровно так же, как они. У остальных в башке, с их точки зрения, исключительно ганглии.

А ведь в «Китаисте» полно не только китаистических ляпов.

На с. 586 читаем: «…Сверхскоростной поезд — главное техническое достижение современности. Эйнштейн, в каком-то смысле его предшественник, сказал бы: сверхзвуковой».

Листья дуба падают с ясеня. Ни фига себе.

Эйнштейн — предшественник поезда? Или кто предшественник кого? Ну да ладно, Бог с ней, с грамматикой — но Эйнштейн что, занимался аэродинамикой? Теорией полёта на сверхзвуке? Флаттером, может быть? С какой радости у великого физика авиационная терминология на кончике языка? Специальная теория относительности — знаю, общая теория относительности — знаю, космологический член — знаю, письмо Рузвельту — знаю, е равно эм цэ квадрат — знаю, неудачные попытки создания единой теории поля — знаю… Но сверхзвуковой поезд-то при чём?

Да зачем нам здесь вообще Эйнштейна приплели? Ни до, ни после про него и не вспоминали, даже в связи с евреями не подумали прибегнуть к его авторитету — а по поводу скоростного поезда ни с того ни с сего вдруг: хлоп!

Или вот на с. 588: «Из России — как со дна обезумевшей жизни, изо всех сил оттолкнувшись обеими ногами: когда водолаз всплывает из глубоководной впадины… он испытывает перегрузки, сопоставимые с космическими».

Не стану уж цепляться к пустякам вроде того, что перегрузки космонавты испытывают как раз не в космосе, а во время преодоления атмосферы при старте или посадке, так что «космическая перегрузка» — это что-то вроде «многотонной невесомости» или «вонючего вакуума». Увы, в не слишком грамотную бытовую речь этот штамп, к сожалению, действительно проник.

Но автору что, неведомо, что в скафандрах погружаются максимум на какие-то сотни метров, а в глубоководные впадины опускаются на, извините за выражение, батискафах? И всплытие потом длится часами?

Львиную долю эрудиции мы получаем в школьные годы, когда путь ещё не начат и не приходится смотреть себе под ноги, выбирая, куда сделать очередной шаг. Ты просто стоишь посреди распахнутого во всю ширь сияющего бескрайнего мира, восторженно озираешься и взахлёб читаешь обо всём. Господи, неужели у автора даже в детстве не горели глаза от книжек про то, как, скажем, Пикар впервые в истории человечества погружался на своём «Триесте» на дно Марианской впадины? Неужели даже в возрасте косичек и школьных передничков ей было интересно и важно лишь обличать окружающих да показывать им их скотскую сущность и их поголовное стремление в тоталитарное рабство? То есть, другими словами — самоутверждаться, компенсируя какую-то жуткую внутреннюю непогоду, за счёт обычных, пусть не хватающих с неба звёзд, но ни в чём не повинных людей?

Бедная девочка…

А ещё в книге встречается «мгновенная аннигиляция». Грешен, я не отметил вовремя страницу, подумал поначалу — ну, ладно, с кем не бывает, случайность, не буду мелочиться… А потом уже было, честно говоря, невмоготу заново перелопачивать этот громадный, путаный, захлёбывающийся и заикающийся от ненависти текст. Так что поверьте мне на слово, так и написано: мгновенная аннигиляция. Можно подумать, бывает не мгновенная. Вялотекущая, не иначе… Автор хоть приблизительно представляет себе разницу между аннигиляцией и, скажем, таблеткой пролонгированного действия или отложенным половым актом?

Но выяснение сложных отношений коллективной совести нации с точными науками мы отложим до того момента, когда нас осчастливят романом под названием, например, «Фантаст». Вот уж тогда вдоволь поговорим об электрон-позитронных парах и рельефе дна Мирового океана, о гиперзвуковых и гиперсветовых перемещениях, о королях и капусте…

Март 2017

Наконец дошли руки до «Победителей» Елены Чудиновой.

Мне уже приходилось иллюстрировать тот, в общем-то, нехитрый постулат, согласно которому «скажи мне, о чём ты мечтаешь, — и я скажу тебе, кто ты». Убедительную и впечатляющую антиутопию выдумать и написать относительно несложно и всегда выигрышно, ведь в большинстве своём мы не хотим и боимся примерно одного и того же. А вот утопия обнажает самые сокровенные тайники души.

Во всей их неприглядности.

Наша гроза мусульман, оказывается, не просто убеждена в том, что, фигурально выражаясь, «принцессы не какают». Она явно верит, что, ежели б не гадкие Ленин с Троцким и Кировым да не пьяная матросня, сама она тоже была бы нынче принцессой и поэтому тоже бы не какала. Более того. Если бы в России и во Франции вновь короновались цари и короли, во всём мире перестали бы какать. То есть, говоря уже без изящных метафор, а по-простому, грубо, прислуга стала бы всегда покорной и всегда довольной («Как не петь нам? Мы счастливы. Славим барина-отца…»), а дворяне знай себе меняли бы туалеты, молились и ошеломляли друг друга благородством.