Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Если простой «совок» постепенно скатывался до предельной люмпенизации в материальном аспекте, интеллигенция деградировала духовно. Начальствующее сословие, старавшееся создать для себя «общество потребления» по западному образцу, тем самым репродуцировало бездуховность, приобретательство, престижное потребление и т.п., нравственные перекосы. Но ничем не лучше было и «общество недопотребления», сформировавшееся, по милости начальствующего сословия, для низших, неноменклатурных слоев интеллигенции, к этому сословию не принадлежавших.

В условиях перемежающегося дефицита всех материальных благ целые поколения «совков» десятилетиями прозябали с установкой на «доставание» этих благ. (Известный анекдот: при Ленине главный вопрос эпохи был: «Что делать?», при Сталине: «Кто виноват?», а при Брежневе: «Где достать?»). Доставание «дефицита» любыми неправедными путями тоже, в сущности, являлось формой престижного потребления, только на низшем уровне, потому что нестяжатель, «доставать» не умеющий, становился объектом насмешек и презрения, а доставала, «умеющий жить», - образцом для подражания. Иррациональное стремление к приобретательству в эпоху Застоя овладело не только интеллигенцией, но и всеми «благополучными» (т.е. за исключением люмпенов) семьями страны - как среди служащих, так и квалифицированных рабочих, как в городе, так и в деревне.

Начальствующее сословие оказалось во главе этого «всенародного похода» за престижной собственностью, увлекая народ «личным примером». Но у всех прочих слоев общества, кроме начальствующего сословия, не было таких возможностей для «доставания» престижной собственности и всевозможного «дефицита», что создавало в обществе дополнительный источник напряженности и недовольства.

Вот как далеко отошло начальствующее сословие, ведшее за собою преобладающую часть остального общества, от аскетических идеалов, характерных для коммунаров первых десятилетий революции (типа Корчагина или Нагульнова), пытавшихся отучить людей от всякой собственности.

10.

Начальствующее сословие попрало не только, ставшие ей в тягость, идеалы своей прежней идеологии, но и, ею же самою изобретенные, липовые «законы» квази-социалистической политэкономии.

В условиях господства «выводиловки» оказался извращен один из основных принципов социализма: «... каждому - по его труду». Не фактически затраченный труд, не его результаты (произведенная продукция) определяли величину материального вознаграждения и морального поощрения за труд - нет, определяющими были хорошие отношения с бригадиром, угодничество перед мастером, покорность начальнику цеха. Вместо разрекламированных, но мертворожденных «бригад коммунистического труда», фактически преобладающим в квази-советском обществе стало холопское отношение к труду - полнейшее равнодушие к качеству выпускаемой продукции и рентабельности своего предприятия, вплоть до неприязни и отвращения к последнему.

(«Гудит, как улей,

Родной завод.

А нам-то х...и?

Е...сь он в рот!»)

Такие внутрипроизводственные отношения не могут быть в полной мере приравнены к внеэкономическому принуждению работников к труду, но в системе, основанной на «выводиловке», элементы внеэкономического принуждения все же заключены.

Другой основной принцип социализма: «От каждого - пo способностям...» - тоже несовместим с административно-командной системой управления, потому что самых «способных», таких как изобретатели, рационализаторы, новаторы производства, и прочих «нарушителей спокойствия», эта система решительно отторгает.

Не лучше обстояло дело и с тем принципом социализма, который утверждает, что целью общественного производства при социализме является рост благосостояния трудящихся. Во-первых, росло благосостояние не трудящихся, а одного лишь начальствующего сословия; во-вторых, целью общественного производства стало не изготовление реальных материальных благ, поддающихся полезному потреблению, а фиктивное выполнение абстрактных «плановых показателей», которое гарантировало работягам получение «зряплаты» и освобождало их от заботы о качестве и полезности произведенной продукции. Как мы знаем, производилось чудовищное количество опаснейшего оружия; изготовлялась морально устаревшая продукция; порою выпускался товар, которым рынок был уже насыщен; но это никого не беспокоило так же, как и дефицит важнейших товаров народного потребления, которые могли бы быть произведены на тех самых предприятиях, работавших, вместо этого, «для свалки».

Такой нелепый «социализм» никогда и не снился ни Марксу, ни Ленину, ни проповедникам утопического социализма. В целом, общество, состоящее из одного господствующего класса (присваивающего прибавочный продукт своеобразным, окольным путем, делающим этот класс похожим на сословие) и двух угнетенных классов, эксплуатируемых отчасти с помощью внеэкономического принуждения, не может быть названо ни чисто феодальным, ни капиталистическим, поскольку по некоторым параметрам представляется все же более отсталым, чем нормальный капитализм. А социализма у нас не было (что признал даже Горбачев), никогда не было и нигде, кроме как на бумаге, так что, при всем недовольстве перипетиями сегодняшнего дня, в прошлом оплакивать нам нечего. Для квази-советского феодализированного общества очень характерна старательная маскировка присущих ему классовых антагонизмов путем безудержной квази-коммунистической демагогии. Но выше уже было показано, что начальствующее сословие свои пропагандистские обязанности, как и все, за что бралось, выполняло лениво и некачественно, нимало не заботясь о правдоподобности своей демагогии. В итоге, не вникая в созданный начальствующим сословием механизм эксплуатации трудящихся масс, последние из своей повседневной практики постепенно вынесли твердое убеждение в лживости официальной пропаганды («Дурят нашего брата, ох, дурят!»). Интуитивное неприятие трудящимися насквозь лживой демагогии начальствующего сословия тоже способствовало неизбежному, в конечном счете, распаду квази-советского общества, да и самой страны.

Нет ничего удивительного и в том, что квази-советская экономика, централизованно, но бездарно и безответственно планировавшаяся и управлявшаяся, непрерывно обворовывавшаяся паразитировавшим на ней начальствующим сословием, все более слабевшая под действием морально-производственного разложения на самом базовом уровне - на уровне любого и каждого предприятия, - не смогла выдерживать дальнейшую гонку вооружений и сохранять достигнутый было паритет по мощности стратегических сил СССР и США. Капитулировать перед мировым империализмом нас заставили не военные, а экономические и, в некоторой степени, даже нравственные причины - тот постепенный, но всесторонний развал, медленно, но неуклонно нараставший, как на каждом предприятии, так и в обществе в целом. Выше было показано, что все причины этого развала - на совести начальствующего сословия (которой у него, впрочем, отродясь не бывало).