Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Унаследованный от РСФСР, Верховный Совет России был избран в 1990 году в уже реликтовой, отмиравшей общественно-политической обстановке. В последний раз «аппаратчикам» еще существовавших квази-коммунистических структур удалось провести выборы (частично) так, как привыкли за 60 лет квази-советской власти: там, где «аппаратчики» не поленились - избранными оказались специально подобранные для этой роли рабочие и крестьяне - «передовики производства», да представители начальствующего сословия (высшие партийно-хозяйственные руководители). Им в парламенте противостояли буржуазные демократы всех мастей, уступавшие квази-коммунистам по численности, но превосходившие их активностью.

Выше было уже показано, как демократическая часть Верховного Совета РСФСР в дни путча ГКЧП подменила собою весь Совет. Подобным же образом за счет своей активности и настойчивости демократы и в дальнейшем проталкивали через парламент законопроекты, лишавшие начальствующее сословие прежних привилегий, зато способствовавших обогащению буржуазии. После роспуска СССР и либерализации цен все начальствующее сословие не вышло из состояния шока до самого Антикоммунистического процесса, который, вопреки усилиям демократов, способствовал восстановлению КПРФ. Однако объявленное на ее съезде возобновление деятельности партии было легче провозгласить, чем осуществить. Словом, не оказалось вокруг ни одной силы, кроме квази-коммунистической половины депутатов российского парламента, способной оказать сопротивление буржуазно-демократическим экономическим реформам.

Иногда считают, что противостояние между президентом Ельциным и всероссийским Верховным Советом во главе с Русланом Хасбулатовым в 1993 году было конфликтом между двумя ветвями власти - исполнительной и законодательной; будто бы первая желала повседневно направлять и контролировать вторую. Это была только видимость и только для тех, кто именно ее и хотел видеть. Но в политической борьбе выступают не персонифицированные правовые категории, а живые люди, руководствующиеся своими интересами, большею частью - классовыми. На самом деле в 1993 году борьба шла между демократами (т.е. криминальной буржуазией), озабоченными углублением и завершением начатых экономических реформ, несущих им обогащение, с одной стороны, и, с другой стороны, сохранившимися (особенно на периферии) и пытавшимися саботировать реформы государственными и общественными структурами, контролировавшимися восстановленной КПРФ и другими посткоммунистическими организациями (т.е. начальствующим сословием).

Саботаж реформ со стороны квази-коммунистов проявлялся во всех управленческих структурах, начиная с самого парламента. Здесь каждый законопроект о каждой реформе, разработанный командой Ельцина и внесенный им в парламент, мариновался в каждом комитете и каждой комиссии и волокитился между комитетами и комиссиями до тех пор, пока Ельцин, потеряв терпение, не начинал осуществлять реформу в обход парламентского закона - временным указом президента. (Впоследствии разночтения между текстами указа и закона сеяли конфликты на местах, при практическом проведении реформы). В постоянных препирательствах парламента с президентом прошло больше половины 1993 года; за эти месяцы начальствующее сословие руками восстановленной квази-коммунистической партии укрепило свои политические позиции по всей стране, но и жиревшая на глазах буржуазия укрепила свою решимость - захваченную собственность не отдавать, несмотря на многочисленные нарушения наспех принятых законов («Васькизм» крепчал...).

Пока буржуазия поспешно обогащалась, начальствующее сословие готовилось взять реванш за поражение путча ГКЧП. Чтобы предотвратить новый рост влияния квази-коммунистов, Ельцин спровоцировал их на выступление (в момент удобный для него и им подготовленный), распустив законно избранный парламент без крайней необходимости.

В отличие от Августа 1991 года, противостояние 1993 года продолжалось не три дня, а две недели, из них - два дня военных действий (маленькая, но все же гражданская война!). Московская молодежь на этот раз Ельцина не поддержала: он первым развязал конфликт и, если рассуждать по букве закона, то был кругом не прав. Сказались также на настроении москвичей и либерализация цен, и приватизация (и «прихватизация»), и прочие экономические передряги предыдущих лет.

Да Ельцин на этот раз и не звал москвичей на помощь (когда Гайдар позвал - к нему пришли самые ярые демократы). Зато на стороне парламента сложилась толпа «агрессивных невежд», которых, по терминологии начала XX века, можно назвать «черносотенцами»; согласиться же с тем, что сами себя они именуют «национал-патриотами», никак нельзя - еще Салтыков-Щедрин когда-то четко сформулировал: «Никто не может быть патриотом и проходимцем ни одновременно, ни по очереди, то есть вчера проходимцем, а сегодня - патриотом».

Не желая поднимать народ, чувствуя меньшую, чем прежде, до экономических реформ, от него поддержку, Ельцин надеялся восстановить (угодный ему) «порядок» силами милиции. Но последняя фактически перешла частично на сторону толпы, частично попряталась. Многие региональные структуры власти, за две недели, не спеша, разобравшись, признали легитимность позиции парламента, по сравнению с ельцинским произволом. Из провинции на помощь парламенту потянулись волонтеры, в том числе ветераны Афганской войны - по призыву «афганца» Александра Руцкого, ставшего на эти дни президентом России. На исходе двухнедельного противостояния Ельцин оказался в трудном положении. Исход борьбы мог быть и иной.

Выше мы уже рассматривали пример Наполеона, открывшего артиллерийский огонь по улицам Парижа. В нашем ГКЧП, чтобы расправиться с Живым Кольцом, ни одного Наполеона не нашлось. А вот президент Ельцин нашел в себе решимость бросить танки и пушки против живых, большею частью безоружных, людей - своих сограждан (и не такие уж они были тяжкие преступники, если всех их - кто жив остался - вскоре амнистировали). Этот своеобразный «бонапартизм» и отпугнул от Ельцина значительную часть демократов. Решимость принимать решения - очень нужный и весьма редкий дар государственного деятеля, но беда, когда этот дар скатывается в легкомысленный «пофигизм», способный ненароком вляпаться даже в войну, типа чеченской.

Безосновательный роспуск, а через две недели - насильственный разгон парламента произвели на Западе крайне неблагоприятное впечатление. Конечно, для нас - ни Восток, ни Запад - не указ, но при отсутствии в стране политической стабильности заграничные банкиры не дают ей денег взаймы, а заграничные предприниматели не покупают акции наших компаний. Для восстановления демократического имиджа России Ельцин и его команда с большой поспешностью провели до конца 1993 года референдум по поводу одобрения новой Конституции Российской Федерации (составленной «под Ельцина») и - в тот же день - парламентские выборы на основе новой, только еще вводимой, Конституции. Куда России было деваться - и одобрила, и выбрала - все успела в один день!