Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Принятием новой Конституции в России были стерты последние следы советской власти, сам термин «Совет» вышел из моды не только в законодательстве, но и в быту. В межкризисный период 1991 - 1993 годов лозунг «Вся власть Советам!» еще поднимался иногда над толпами «черносотенцев» в Октябрьские и Майские праздники; но после уничтожения последних советов - как практически передать «всю власть совету», которого нету? Отжил свое и лозунг.

Новые песни придумала жизнь...

Не надо, ребята, о песнях тужить.

Критерий истории суров: носителями идеи являются живые люди; если у той или иной исторической категории не остается более защитников, - она теряет право на существование, даже в качестве идеи. Президент Ельцин за недолгие годы своей власти успел похоронить несколько великих идей недавнего прошлого, мощно гремевших по всему миру и не заметивших, что их форма утратила содержание - СССР, КПСС, Советская власть...

Выше отмечали мы такую черту характера Ельцина, как предрасположенность к новому и способность не раз начинать жизнь с начала. Можно порадоваться за человека, если эта способность обновит его сосуды и быстрее приживит новую аорту. Но в политике эта черта его характера сегодня проявляется непрерывной сменой окружающих его людей. Сейчас трудно найти среди них демократов 80-х годов, деятелей памятного Августа и т.п. Зато в его сегодняшнем окружении немало людей, народом не избранных и общественности не известных. В таких условиях и рождается групповщина и столкновения, подобные инциденту 20-го июня 1996 года.

Отсюда - формальная претензия к президенту Ельцину. Конституция Российской Федерации разрешает президенту сформировать собственный аппарат со штатом помощников президента. Какова численность президентского аппарата - конституцией не предусмотрено, но, судя именно по тому, что конституция этому президентскому аппарату, никакого внимания не уделяет, можно догадываться, что аппарат подразумевался небольшой. Сегодня же Администрация Президента разрослась до размеров, сравнимых с Кабинетом Министров. Четкое разграничение функций между ними отсутствует.

А пока президентское ведомство имеет полную возможность вмешиваться в работу любых ведомств. Минуя правительство, проходит к президенту информация, порою неточная (например, позорная ложь про 38 зарубежных снайперов в Первомайском отряде Радуева), за которую никто никакой ответственности не несет; минуя правительство, готовятся многие решения, порою имеющие роковые последствия для страны. Сложился новый, «теневой», неконституционный центр власти. Зачем? Президенту не следует вникать в мелочи жизни, он должен быть символом, «отцом» нации, а не старшим менеджером...

Не менее неконституционной была и «преторианская гвардия» (а по-русски - «опричнина») - так называемая Служба Безопасности Президента, насчитывавшая до тысячи привыкших к вседозволенности сотрудников и прославившая себя в истории операцией под «кодовым» названием «Мордой в снег!». Если же поставить рядом доведенную до неконституционного размера Администрацию Президента и поспешно реорганизованную в день «Событий 20-го июня» Службу Безопасности Президента, возникает впечатление, что сочетание этих двух неконституционных управленческих структур вполне могло бы «при случае» заменить собою - временно, конечно - и Кабинет Министров, и Генеральный Штаб. При каком «случае» - понятно.

Сегодня уже ни для кого не секрет, что в дни президентских выборов 1996 года чересчур рьяные сторонники одного из кандидатов, а именно президента Ельцина, надумали гарантировать сохранение, во что бы то ни стало, власти в его (и их - его сотрудников) руках, независимо от исхода голосования; они искали только повод, чтобы убрать с дороги тех сотрудников Ельцина, которые не были согласны с авантюристами. «Повод» подвернулся быстро, когда охрана во главе с зам. главы Правительства Сосковцом задержала двух активистов предвыборного штаба, выносивших из Белого дома деньги на избирательные расходы. Но здравомыслящая часть команды Ельцина во главе с Чубайсом проявила стойкость, и провокация, несмотря на участие в ней двух генералов силовых структур - Коржакова и Большакова, провалилась, а вслед за нею и вся авантюра с готовившимся переворотом.

В свете «Событий 20-го июня» яснее вырисовывается предназначение гипертрофированных Администрации Президента и Службы Безопасности Президента, как зародышей «теневого» аппарата управления, который должен был вступить в действие немедленно после несостоявшейся победы авантюристов и установления авторитарного режима. Не пора ли эти структуры теперь - за ненужностью - сократить, поберечь деньги налогоплательщиков?

Остается неясен вопрос, знал ли Ельцин о готовящейся авантюре? - Должен был знать. Для «управленца» такого масштаба - один всемирный закон: неинформированность - не оправдание, а отягчающее вину обстоятельство. Ничуть не умаляя исторических заслуг Ельцина на первых этапах борьбы за обновление России, сегодня мы имеем его таким, каким имеем. А ведь никто, даже революция, не может политического, деятеля разрезать пополам, как загнивший картофель, и половину «положительную» использовать на благо Родины, а гнилую половину выбросить на свалку истории. За президентом второго (последнего) срока ротации в любой стране нужен глаз да глаз...

Что же касается главного политического противника, противостоящего чрезвычайно разнокалиберному, но большею частью поддерживающему Ельцина, лагерю демократов, то главным противником этим, несмотря на поражение 1993 года, оставалось и до сих пор остается начальствующее сословие. Последнее в ходе Августовской революции потеряло свои экономические позиции - лишилось многих прежних льгот и привилегий, но сохранило, тем не менее, устойчивое политическое влияние в массах, значительная часть которых упорно - выборы за выборами - голосует за квази-коммунистов. Есть мнение, что так голосуют многие избиратели определенного возраста - пожилого, в связи с тем, что для них квази-коммунистический треп и краснознаменная символика бессознательно ассоциируются с молодыми годами. Однако такое представление слишком примитивно, а главное - не подтверждается электоральной статистикой.

В действительности дело в том, что, как до Августовской революции, так и после нее, функции конкретного управления государством в России, остаются в значительной части в руках представителей начальствующего сословия, так как политиканы буржуазно-демократического лагеря сами управлять страною, за редкими исключениями, не умеют, будучи чересчур озабочены личным обогащением. При этом вошедшие в государственный аппарат представители обеих прослоек буржуазии заразили стремлением к обогащению и начальствующее сословие, т.е. высших чиновников, пополнивших собою бюрократическую буржуазию. По данным социологов, около 50% государственных деятелей, отнесенных ими к управленческой «элите», вошли в ряды последней в эпоху Застоя; еще около 40% сделали карьеру в годы Перестройки, но воспитаны были, надо полагать, Застоем; и лишь порядка 10% этой самой сегодняшней «элиты» прорвались к рычагам управления в итоге Августовской революции и позднее. С другой стороны, подсчитано, что средний высокопоставленный чиновник занимает свою должность - от назначения до снятия - не более семи месяцев. (Вот почему все реформы у нас недоношенные!). Отсюда следует, что чиновники, накопившие большой стаж руководящей работы, все эти годы были квазикоммунистами и в меру своих сил тормозили любые реформы; при снятии с должности они остаются в том же аппарате, просто бывшие «товарищи по партии» переставляют их с места на место. И наоборот: управленческая молодежь, продвигаемая в государственный аппарат буржуазно-демократическими кругами, на руководящих должностях не закрепляется, начальствующее сословие ее из аппарата выживает.