Дмитрий Калюжный - Третий путь цивилизации, или Спасет ли Россия мир?

Считается, что система независимых проверок, коллективных обзоров, взаимной отчетности с участием

неправительственных организаций очень хороша: она побуждает государства к строгому соблюдению своих обязательств. На практике такая система международного контроля — легализированная форма промышленного и экономического шпионажа,границы которого постоянно расширяются.

Западные политики и ученые уделили свое внимание и вопросу соотношения между «устойчивым развитием» и правами человека. Появилось понятие экологических прав личности. В 1993-1994 годах группа экспертов ООН в Женеве опубликовала проект Декларации принципов о правах человека и окружающей среде, в которой было провозглашено универсальное право личности на безопасную, здоровую и экологически благоприятную окружающую среду.

Надо понимать, что Запад всегда пытался подключить мировое сообщество к воздействию на своих оппонентов, будь то соцстраны в период холодной войны, либо развивающиеся государства, либо страны с переходной экономикой на современном этапе. Разработка концепций «устойчивого развития» и экологических прав личности дают Западу идеальный инструмент для официального вмешательства во внутренние дела суверенных государств, включая Россию, и наложения санкций в случае неисполнения ими своих обязательств по этой глобальной стратегии.

Несоблюдение международного соглашения — событие для России, в условиях развала экономики, вполне вероятное. Оно чревато узаконенным вмешательством мирового сообщества в сбор информации об экономических и социальных причинах конкретных нарушений национальных обязательств, усилением международного контроля, навязыванием мер выхода из кризисной ситуации, наложением санкций в случае сохранения не урегулированных вопросов.

При наличии в российском истэблишменте изрядного количества прозападно настроенных граждан можно ожидать провоцирования претензий экологического характера со стороны российских неправительствен

ных организаций и граждан к российскому государству. Можно ожидать и предъявления к нему же международных исков гражданами или организациями других стран за нарушение их экологических прав в результате трансграничного воздействия.

Существует опасность навязывания нашей стране чуждых, не соответствующих требованиям национальной безопасности глобальных приоритетов, искажения ценностных ориентации российского общества, наложением на страну неприемлемых и, более того, неисполнимых обязательств в экологической сфере.

Таким образом, имеется возможность превращения глобальной стратегии устойчивого развития, основанной на несправедливости и подрыве коренных интересов России и других стран, в источник международной напряженности, нестабильности и конфликтов.

Разумеется, все это на самом деле не имеет никакого отношения ни к интересам природы, ни к спасению человечества, как вида живых существ. А мы сразу это сказали. Рынок, как особая подсистема цивилизации, озабочен только своим выживанием, и в борьбе за себя использует любые инструменты. А любой человек в этой борьбе — бизнесмен или президент США — даже не инструмент. Он винтик.

В реальной экологической работе у России как раз есть и преимущества, и шансы. В соотношении с общей поверхностью девственной природы в мире на долю России приходится около 25%. В условиях экологического кризиса, когда ценность девственных пространств как ключевого элемента обеспечения устойчивости биосферы неуклонно возрастает, сохранение дикой природы на территории России превращается в стратегическую задачу для нашей страны и мира в целом. По мнению российских ученых, в недалеком будущем ценность дикой природы превысит все другие ценности, и Россия, обеспечивающая ее сохранность на своей территории, станет неизмеримо богаче других стран мира. Но чтобы достичь этого, надо от деклараций переходить к делам. А вот этого-то как раз и нет.

Мы говорили, что Запад успешно использует «зеленое» оружие для давления на других. А насколько он сам привержен «зеленой» идеологии? Казалось бы, пустой вопрос. Мы все знаем об экологической чувствительности гражданского общества Запада. Сегодня «зеленые» стали влиятельным политическим течением, а экологическая тематика занимает одно из главных мест в сообщениях СМИ.

Но если судить по политике, проводимой этими государствами, то налицо сплошной практицизм. И это не случайно: европейская традиция вообще знаменита своим рационализмом. Примерами служат и протестантизм, и научная революция, произошедшая в XVII веке. По правде говоря, все это привело мир к десакрализа-ции и дегуманизации. Мир стал машиной, существующей в бесконечном пространстве и линейном времени. В ньютоновской физике мы впервые соприкасаемся с представлениями о природе, полностью оторванными от человека. Сам человек в его мироощущении был выведен за пределы мира и вошел с ним в отношения субъект-объект. Френсис Бэкон считал науку средством покорения природы, объясняя, что жажда знания есть жажда власти.

Мир стал мыслиться действующим по единому теоретическому плану, а человек, познавший этот план, становился хозяином мира. Проблема была лишь в одном: он понял этот план неправильно.

Ему казалось, что все можно оценить. Оказалось возможным уничтожать результаты труда. Можно уничтожить продукты сельского хозяйства, вещи и т.д. Еще не так давно у нас в стране считалось недопустимым играть с хлебом. Сегодня, вслед за Западом, продукты человеческого труда потеряли свою ценность. Возник новый тип рациональности, автономный от морали: сделать несоизмеримые вещи соизмеримыми, заменить ценности их количественным суррогатом — ценой. Известен афоризм; Запад — это цивилизация, которая знает цену всего и не знает ценности ничего. Это правда.

Бывший немецкий канцлер Вилли Брандт отмечал:

«Индустриальное общество Запада в течение длительного времени испытывает тенденцию к беспрецедентному индивидуализму, который может иметь фундаментальное значение для всего будущего- Консервативные и неолиберальные круги обычно с успехом используют этот новый индивидуализм в своей политике».

Вот три кита, на которых держится принципиальная «антиэкологичность» западного рыночного общества. Это индивидуализм, представление человека свободным атомом, находящимся в непрерывном движении (конкуренции) и преследующим эгоистический интерес. Это идея свободы, оборотная сторона стремления к власти. Это, наконец, идея прогресса — потребность в непрерывной экспансии. В современном мире ученые и политики прямо-таки поклоняются экономическому росту как золотому тельцу.