Дмитрий Калюжный - Третий путь цивилизации, или Спасет ли Россия мир?

ЕС во время Конференции 1992 года в Рио-де-Жанейро, особенно это касается ограничений по Конвенции о биоразнообразии.

Ратификация Конвенции налагает на страну обязанность обеспечивать в биотехнологической патентной системе честное и равное распределение выгод, учитывая интересы развивающихся стран, где в основном и сохранилось разнообразие видов. Несмотря на то, что во время 4-й конференции сторон Конвенции в 1998 году 49 делегатов высказались за включение этого тезиса в текст постановления, так как в противном случае документ попросту легализует биопиратство, члены Евро-парламента к этому не прислушались и не изменили текст. И даже более того, Комиссия ЕС убрала 76 поправок, которые ограничивали биопиратство.

Теперь человеческие гены, клетки и органы могут стать чьей-то собственностью, та или иная фирма может получить эксклюзивные права на использование человеческих генов. Например, Евросоюз в 1998 году даровал компании Biocyte патент на все кровяные клетки пуповины новорожденных.

Сильная общественная оппозиция ГМ-пище в Западной Европе привели к тому, что представители биоиндустрии начали поиск новых рынков. В результате Восточная Европа и Россия, где общественность менее информирована о ГМ-продуктах, а законодательство не подготовлено к вторжению ТНК, стала удобной мишенью для последних.

ГМ-продукты в России

С 1996 года в России существует закон, регулирующий деятельность в области генной инженерии. Согласно этому документу, импортные продукты, содержащие генетически измененные компоненты, должны проходить сертификацию и тесты на безопасность в российских научных институтах. После этого они могут вводиться в широкое потребление как безвредные. Однако, согласно мнению ученых, находящихся в оппозицион

ном лагере, тестов, гарантирующих безопасность внедрения чужеродного гена в живой организм и последующего употребления его в пищу человеком, просто НЕ СУЩЕСТВУЕТ.

Руководствуясь новым законом, летом 1999 года Минздрав РФ выдал первую лицензию на импорт генетически модифицированного продукта: это была соя от фирмы Monsanto. Нам непонятно, почему лицензия названа первой, ведь российский рынок успешно завоевывают компании, имеющие в своей продукции ГМ-организмы:

Procter&Gamble, McDonalds, Danone, Nestle и другие. Они не просто продают свой товар, но и активно инвестируют в российское производство. Например, знаменитая кондитерская фабрика «Россия» несколько лет назад была куплена Nestle. Знал ли кто-нибудь из тех, кто принимал решение о продаже «щедрой души», какую репутацию имеет компания на Западе? Знают ли российские любители Danone, что «полезность» его продукции оспаривается многими экспертами? Известно ли тем, кто ежедневно покупает товары этих фирм, ЧТО они покупают, и какие последствия может иметь их потребление для здоровья людей?

В сентябре 1999 года вышло постановление Правительства, согласно которому с июля 2000 года все продукты, содержащие ГМ-компоненты, должны иметь маркировку. Однако механизмов контроля за выполнением постановления до сих пор не существуют. Есть опасения, что оно так и останется декларативным документом.

Сегодня открытой информации о ГМ-продуктах в России немного. Понятно, почему: наш Закон о генной инженерии вовсе не обязывает предоставлять ВСЕ сведения, касающиеся этого вопроса. В статье 10 Закона сказано, что общедоступными должны быть «сведения о безопасности генно-инженерной деятельности». Значит ли это, что информация о рисках, связанных с генной инженерией, не обязательно сообщать? А ведь не сообщают.

В этой же статье закона говорится, что «сведения о генно-инженерной деятельности, составляющие госу-

дарственную, служебную или коммерческую тайну, предоставляются в установленном порядке». Формулировка весьма расплывчатая. Кто должен «устанавливать порядок»? Тот, кто опасается за свое здоровье или благосостояние своего народа? Вряд ли он сможет это сделать. И вот, ссылаясь на российский закон, производитель имеет возможность в любой момент сослаться на секретность информации, которую ему по тем или иным причинам невыгодно обнародовать.

Все же любопытная информация есть. В 1998 году под Москвой генетики из Академии Наук России проводили полевые испытания картофеля от Monsanto «Новый лист», устойчивого к колорадскому жуку. Затем по предписанию Госкомэкологии РФ эти картофельные учения были остановлены; результаты неизвестны. Сейчас научные институты России работают над изучением новой технологии. Официально трансгенной картошки в России нет, но никто не может гарантировать, что под видом обычного картофеля, используя прозрачность границ, в Россию не был завезен генетически модифицированный, например, из Грузии, где недавно официально запретили дальнейшее выращивание и потребление такой «чудо-картошки».

Ситуация с соей тоже неясна. Периодически в прессу просачивается информация о том, что только в Москве более 60 процентов рынка этих бобовых составляет ГМ-соя. Так это, или нет, выяснить невозможно. Наблюдая всё нарастающий поток импортных соевых продуктов в Россию, можно предположить, что в страну поступает «отказная» ГМ-соя, так как большинство потребителей в Европе отдают предпочтение натуральным продуктам.

В сентябре 1999 года Главный государственный санитарный врач РФ утвердил Постановление «О совершенствовании системы контроля за реализацией сельскохозяйственной продукции и медицинских препаратов, полученных на основе генетически модифицированных источников» (мы приводим его в Приложениях).

С 19 по 29 января 2000 года в Монреале (Канада) под эгидой ООН прошла встреча сторон, подписавших Кон

венцию по сохранению биоразнообразия в 1992 году в Рио. Встреча была посвящена доработке и принятию Протокола по биобезопасности. Окончательный вариант Протокола содержит статьи, позволяющие на государственном уровне вводить запрет на ввоз в ту или иную страну живых ГМ-организмов (ГМО),предназначенных для интродукции в окружающую среду (бактерии, семена растений, животных и тд.). Основа для запрета — так называемый «принцип предосторожности». Протокол также требует от экспортеров ГМО предварительно объявлять обо всех трансграничных перемещениях их продукции и не начинать таких перемещений до тех пор, пока не будет получено согласие принимающей стороны.

Необходимость такого документа была установлена еще в 1992 году на Конференции Рио92. Уже тогда опасность, исходящая от живых организмов, полученных с помощью генной инженерии, была ясной, хотя в то время ГМО не имели такого широкого применения.

В сферу действия Протокола попадают живые модифицированные организмы, то есть культуры, предназначенные к посадке или исследованиям, или культуры, идущие в пищу или на переработку, но потенциально способные к передаче генетического материала — то есть к выживанию, прорастанию и производству потомства.