Илья Василевский - Николай II

Что ему до тех проволочных заграждений, какие в течение столетий устроили для разобщения царя с народом бюрократия, дворянство, придворные сферы. Он - конокрад Гришка - не только сумеет проникнуть через все эти заграждения, преодолеть все эти препятствия, он сумеет еще и захватить власть. Он будет командовать представителями бюрократии и сфер. Он сумеет заставить их вместе с ним верой и правдой послужить революции и прогрессу.

Но то, что ясно ныне, было темно и загадочно в те дни, даже для П. Н. Милюкова. Удивляться ли, что сам Григорий Распутин ничего не понимал, что его страшила неизвестность и пугала странная история его вызова в столицу. Неужели старые грехи? - с опаской думает, вспоминая оставленную в Покровском жену и детей, мужик, забившийся в угол купе, робко поглядывающий на рослую фигуру бравого проводника-жандарма.

Но когда на московском вокзале Распутина встретил по-приятельски старый знакомый протоирей Восторгов и, расписавшись в жандармском отделении, повез “сданного при бумаге” Распутина на собственных, хорошо кормленных лошадях к себе на квартиру, в гости, Распутин понял, что плохого не будет, стал спокоен и самоуверен.

Все источники, описывающие Распутина в этот период, единогласно указывают на крайнюю молчаливость Григория в эти дни. Хитрый мужик помалкивал в тряпочку, присматривался и “давал выговориться” окружающим. Редкие слова его были осторожны и увесисты, и протоирей Восторгов был очень доволен своим гостем. Распутину заказали новую поддевку, купили высокие сапоги и вышитую рубаху и представили центральному комитету объединенных монархических организаций в Москве. Титулованные черносотенцы были в восторге от настоящего мужичка, который односложными “конечно”, “это, как есть”, “и говорить нечего” отвечал на обращения к нему монархистов. Только один черносотенный адвокат П. Ф. Булацель обмолвился пророческой фразой: “Вы ждете от него пользы, а получите большой вред. Советую вам ликвидировать эту затею”. Но слова П. Булацеля успеха не имели; его пристыдили, сказали ему, что он оторван от народа, что он не понимает обаяния непосредственности и черноземной силы, свойственной русскому мужичку, и стали возить Григория из одного салона в другой, в Москве и Петербурге.

Баронесса Пистолькорс, графиня Кантакузен, баронесса Медем, княгиня Нарышкина, графиня Игнатьева и пр. и пр. Не перечесть и не сосчитать всех этих, очарованных новоявленным старцем, обаятельных дам.

Протоирей Восторгов, посвящая Распутина в тайны закулисных отношений, пытался учить его правилам приличий. Но Григорий Распутин был достаточно умен, чтобы понимать, что соблюдение правил “нельзя сморкаться в салфетку и плевать на пол” не сделает из него великосветского денди, а, наоборот, только уменьшит его колоритность и занимательность в глазах дам высшего света. Он понимал, что его сила - это сила “первого в деревне”, а не “второго в городе”. Он знал, что его грязные, корявые ногти гораздо привлекательнее, чем шаблонный маникюр любого чиновника особых поручений, и запах мужицкого пота должен казаться оригинальнее “Раллэ” с “Брокаром”, или “Коти” с “Убиганом”. И он демонстративно обращался на ты со всеми этими графинями и баронессами. “Ну ты, шалая, хвостом-то не верти, сиди смирно, когда с тобой говорят. Возжа, что ль, под хвост попала?” И, скрывая несмешливую улыбку в густой, плохо расчесанной бороде, Григорий Распутин, вслед за батюшкой Восторговым, совал дамам для поцелуев и свою, демонстративно мужицкую, грязную руку. Дамы целовали и умилялись.

Что бы ни сказал новоявленный старец, что бы он ни сделал, во всем отыскивали сокровенный смысл и значение. Видя огромный, все растущий успех Распутина, с его именем начинают связывать свои честолюбивые планы не только протоирей Восторгов, но и Феофан, и Антоний, и Гермоген, и Илиодор, и многие, многие еще.

Но Распутин уже почувствовал свою силу, он желает действовать самостоятельно и ни с кем не собирается связывать своей судьбы. Для его политики ему нужны развязанные руки.

Чтобы понять, “каким номером” работал Распутин, какими приемами он пользовался для приобретения и упрочения своего влияния в насквозь гнилой высшей аристократии, достаточно упомянуть о том приемчике, который был применен им при посещении влиятельного салона графини Игнатьевой. “Не хочу смотреть, грех!” - говорит он, когда графиня показывает ему находящуюся в ее галлерее общеизвестную по копиям картину “Фрина”. Отворачиваясь от картины, Григорий осеняет ее крестным знамением, и задумчиво и таинственно что-то шепчут уста старца. В этот же вечер оказывается, что на картине, в самом центре, появился крестообразный разрез. Барон Пистолькорс, известный в салоне Игнатьевой авторитет по всем вопросам мистики и оккультизма, сразу же объяснил, что картина лопнула от креста, каким осенил ее святой старец. Это объяснение принимается всеми без критики, и все увеличивается жадная толпа очарованных дам вокруг Распутина. Очень скоро о. Восторгов будет всеми силами развенчивать Распутина и уверять, что он сам подарил ему перочинный нож, которым хитрый Гришка разрезал картину. Но уже поздно.

Уже в длинном списке, рядом с именами графини Канта-кузен, баронессы Медем и прочими, оказывается и фрейлина А. А. Вырубова-Танеева, ближайший друг императрицы Александры Федоровны. Григорий Распутин уже выдержал целый ряд экзаменов и блестяще доказал, что он умеет “преодолевать плоть”. И вот уже Распутин посылает письмо приятелю, самозванному епископу, малограмотному огороднику Варнаве: “Милой! Дорогой! Приехать не могу, плачут мои дуры, не пущают!” Великосветские дамы уже его не привлекают, не он ищет знакомства с ними, а они истерически хлопочут о встрече, о прикосновении, о близости к нему. Настает период знакомства и близости с Александрой Федоровной и Николаем. Распутин лечит внушением наследника. Он - своп человек во дворце, и не иначе, как на ты, обращается к Николаю и Александре Федоровне, и говорит с ними ласково, но строго, и, похлопывая по плечу государя, диктует ему те или иные назначения, те или иные государственные мероприятия.

Общий тон, каким принято говорить о Распутине, это - презрительный и запальчивый тон обвинений: конокрад, хам, распутник, чуть что не погубитель России.

Надо сознаться, что при внимательном и беспристрастном отношении огромное большинство обвинений, направленных против Распутина, отпадает. Состав преступления - налицо, но обвинение предъявляется не по адресу. Распутин - воровал, брал взятки? Но, Боже мой, разве может он даже мечтать сравняться в этой области с такими матерыми, испытанными специалистами, как все эти Штюрмеры, Горемыкины, Хвостовы и прочие его современники и коллеги? Григорий распутничает? Но неужели он должен быть plus royaliste gue la roi-meme, и, если все эти графини, баронессы и светлейшие княгини полагают, что наилучшее место для проявления святости - это именно бани, то почему собственно сибирский мужик должен упорствовать в роли Иосифа Прекрасного и быть культурнее и нравственнее, чем все эти утонченные представительницы высшего света?