Илья Василевский - Николай II

Но характерно: воистину “гениально” была проделана первая часть задачи, проверка населения. Дальше - все было проделано “по-российски”. Личные удостоверения, отпечатанные в виде изящных книжек с карточками, были навалены грудой на полу в участках. Разбираться и раздавать их обывателям было некому. “Сами поищите”, - говорили околоточные посетителям. И все гурьбой выбирали карточки для себя и своих знакомых, брали на всякий случай лишний десяток, на память, пригодится.

Не охранка, а судьба берегла унылого Николая целые десятилетия до дней революции!

ГЛАВА X. ДВОРЦОВЫЙ БЫТ

Как жили во дворце? Как совмещалась там обывательская, повседневная жизнь с нормами царского быта?

Балы при дворе, напр., описываются почти во всех источниках одинаково: наряду с совершенно исключительной пышностью, необычайным богатством и блеском, отличавшими русский двор, источники - и русские и иностранные - с одинаковым изумлением указывают на своеобразную грубость нравов в придворной среде.

По старой традиции гости здесь не только конкурировали друг с другом в деле храброй осады царского буфета, не только проявляли совершенно невероятный аппетит и жадность, но еще и дружно старались унести с собой домой как можно больше образчиков царского угощения. Был такой момент в течение вечера, - опытные царские лакеи заблаговременно готовились к нему, - когда сразу же после того, как царь успевал проследовать во внутренние аппартаменты, вся толпа гостей дружно кидалась на штурм буфета и нарядных столов. Унести с собой как можно больше конфет, печений, фруктов с царского стола - это считалось особенным шиком, это как бы доказывало высоту верноподданнических чувств.

Залы дворца после таких штурмов становились неузнаваемы: на месте изящной сервировки украшенных цветами столов оставались лужи и обломки, как после Мамаева нашествия. После парадного выхода Их Величеств устраивалось что-то вроде перерыва. После штурма производился основательный ремонт, и только тогда начинались танцы. Но вот в описание бала такого рода врывается неожиданная и трогательная человеческая черточка.

Бал в разгаре, но императрица Александра Федоровна скрылась.

“Она, - рассказывает нам преподаватель наследника, долго живший при Дворе П. Жильяр, - бежит по коридору к опасно больному маленькому сыну. Лицо ее измучено, искривлено судорогой отчаяния. Проходит несколько минут… Лакеи в ливреях обносят блюда с прохладительными напитками и угощениями, гремит музыка, несутся по залу с колоннами танцующие пары.

Когда императрица вернулась, снова надела свою маску и стала улыбаться окружающим, - сообщает П. Жильяр - я заметил, что государь, продолжая разговаривать, занял такое место, откуда мог наблюдать за дверью, и я схватил налету отчаянный взгляд, который императрица ему бросила на порог”.

Простые и настоящие человеческие чувства не могут не пробиваться наружу сквозь уродливую кору жизни венценосца! Маленький наследник с самых ранних лет был болен тяжелой наследственной гемофилией, редкой и неизлечимой болезнью, проявлявшейся, в постоянных переломах костей и кровотечениях. Для Александры Федоровны эта болезнь не была новой. Ее дядя, ее брат и два ее племянника умерли от гемофилии. С детства ей говорили об этой болезни, как о чем-то ужасающем и таинственном. Воистину, за грехи отцов оказался ответствен без вины виноватый маленький Алексей, в чьих жилах отягощенная тяжелой наследственностью кровь Романовых-Гольштинских оказалась поражена еще и лишним, из Германии, от Гогенцоллернов привезенным проклятием.

Гемофилия, по существу неизлечимая, в течение всех лет жизни Алексея заполняла все дни Николая и Александры. Едва только мальчик успевал оправиться и спастись от смертельной опасности, как припадки возобновлялись. Неудачного прикосновения достаточно было, чтобы вновь вызвать кровотечение, легчайший ушиб во время игр вел к перелому кости.

У постели больного перебывали все выдающиеся доктора, хирурги и профессора, но все оказались бессильны. Единственный человек, в чью помощь верила Александра Федоровна, был Григорий Распутин. Его прикосновения, его заговаривания только и могли будто бы облегчать больного. В этом заключалась одна из главных причин исключительного влияния Гришки, влияния тем большего, что веру в целебную силу Распутина полностью разделял и Николай II. Во время одной из операций хирург под простыней наследника в тщательно продезинфицированной операционной обнаружил вдруг грязный жилет.

“Это еще что?”. “Ничего, ничего, - успокоил Николай,- От этого вреда не будет, это на пользу. Это Его (Распутина) жилетка”.

Но и Распутин был бессилен. За несколько часов до того, как Николай II подписал отречение от престола, он призвал к себе в вагой профессора Федорова:

“Сергей Петрович, ответьте мне откровенно, болезнь Алексея излечима?”

“Бывают случаи, когда больные долго живут. Но, Государь, наука говорит нам, что болезнь эта неизлечима”.

К этому сообщению П. Жильяра Морис Палеолог в своих мемуарах добавляет, что профессор Федоров категорически заявил, что дальше 16-летнего возраста наследник не проживет.

Когда всматриваешься в быт семьи Николая, многое кажется обычным и по началу трогательным. Маленькому Алексею купили дрессированного ослика из цирка Чинизелли, и мальчик заставляет его жевать резиновый мяч. Вот он с сестрами устраивает снеговые горы и, после того, как его с трудом зазвали в комнату, торопит с началом репетиции детского спектакля. Он вчера видел пьесу “Вова приспособился”, и ему “очень понравилось”.

Вот девочки, сестры наследника, совместными силами пишут письма подругам. “Отма” - подписаны эти коллективные письма. Отма - это сокращение начальных букв имен - Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия. Вот откуда начались будущие сокращения, все Совнархозы и Губпродкомы!

Из деталей жизни маленького наследника заслуживают упоминания лишь немногие. Уже двухлетним младенцем он, в качестве шефа 4-ой батареи лейб-гвардии конной артиллерии, принимает депутацию от “своих артиллеристов”, приносящую ему не только заказанный по его росту мундир и шашку, но и особый рапорт.

Двухлетний шеф немедленно смял рапорт и потащил его в рот.

“Мы на этом рисовать будем, мы это любим!” - сказал в утешение офицерам, отбирая у мальчика рапорт и распрямляя его, присутствовавший при приеме Николай.

Вот в Ливадии он, семилетним мальчуганом, встречает старого подпрапорщика 51-го Литовского полка.

“Здорово, молодчина!” - заявляет мальчуган.

“Здравия желаю Ваше Императорское Высочество”, - громовым басом отвечает подпрапорщик.

“Молодец, хорошо отвечаешь. Жалую тебе 100 рублей”.