Илья Василевский - Николай II

Еще решительнее оказывается, конечно, державная воля Гришки в делах внутренних. Все великие князья, весь совет министров были против того, чтобы Николай объявил себя Главнокомандующим. Но вот Григорий Распутин сказал “Пущай” (“Он так сказал, и я безусловно верю этому” - стр. 159), и сразу же вылетел в отставку вел. кн. Николай Николаевич, и - вот • государь уже объявил себя Главковерхом, и уже ликующая жена пишет ему: …”Наш Друг за тебя, все хорошо, ты спас свою страну… Спи хорошо, мое солнышко, Спаситель России” (стр. 158).

Главковерхом в Ставке, как и самодержцем на троне является не кто иной, как все тот же Распутин:

“Слушайся нашего Друга, верь Ему” (стр. 118), “Это человек, посланный нам Богом” (стр. 134), “Надо делать всегда то, что Он говорит. Его слово имеет глубокое значение” (стр. 331).

“Должна тебе передать следующую просьбу от нашего Друга, внушенную ему ночным видением. Он просит приказать, чтобы начали наступление возле Риги. Он говорит, что это необходимо. Он просит тебя серьезно приказать нашим наступать и говорит, чтобы я написала тебе об этом немедленно” (стр. 312).

После этого уже не хочется приводить справок о том, как точно и аккуратно исполняются Николаем все желания Гришки о назначениях и увольнениях Горемыкина, Хвостова, Щегловитова, Протопопова, о созыве и о роспуске Думы и пр. и пр.

Специалисты по любовной психологии, наследники Петрарки, от Марселя Прево до отечественных М. Арцыбашева и Анат. Каменского, вы, сердцеведы и исследователи амурных извилин в сердце человеческом, объясните вы этот нелепый клубок, эти странные узлы любовных нитей, какие кидаются в глаза при исследовании писем Александры Федоровны к Николаю.

Мы видели, что она его любит, любит искренно и серьезно. Но тогда при чем же Григорий Распутин и его исключительное влияние на императрицу?

Но психологические загадки не исчерпываются личностью Гришки. Мы видели в предыдущих главах “тройственный союз”, некую мистическую связь, соединявшую ген. Орлова с императрицей и А. А. Вырубовой. Ген. Орлов в гробу, но вот новый тройственный союз - Николай, Вырубова и Александра Федоровна. “Аня целует тебя очень нежно” (стр. 185) - этот мотив заполняет всю книгу “Писем”:

“Жажду твоих поцелуев и твоих объятий. Я не люблю о них просить, как Аня, но они - моя жизнь” (стр. 348). “Когда Аня говорит о своем одиночестве, это меня сердит. Она дважды в день к нам приходит, каждый вечер она с нами проводит четыре часа, и ты - ее жизнь, и она ежедневно получает ласки от нас обоих… Жажду держать тебя в своих объятиях. Кто бы ни посмел тебя назвать “мои собственный”, ты все же мой, мое сокровище” (стр. 34‘9). “Аня теперь хочет завтра приехать ко мне. О, Господи, а я была так рада, что долгое время мы ее не будем иметь в доме; я эгоисткой стала после девяти лет и хотела бы, наконец, иметь тебя для меня одной” (стр. 87)

Нет, здесь не разобраться М. Арцыбашеву с Ан. Каменскому или Марселю Прево. Здесь и проф. Август Форель окажется бессилен, и срочно понадобится именно Крафт Эбинг.

То письма заполнены сплошными жалобами на Аню: “Она груба” (стр. 27), “В ней нет ничего женственного” (стр. 36), “Ее живот и ноги колоссальны и крайне неаппетитны” (стр. 52), “Она так надоедлива” (стр. 78), “Она до того утомительна” (стр. 38), и т. д., и т. д., до упреков в разврате включительно (стр. 342).

И рядом с этим, какое-то странное сватание, сводничество любимого мужа с этой Аней: “Может быть, ты в своей телеграмме упомянешь, что благодаришь Аню и шлешь ей привет” (стр. 38). “Может быть, ты в своей телеграмме спросишь о ее здоровье, это ее тронет” (стр. 55). “Жалею, что мы не можем быть вместе, что Ани нет в доме” (стр. 69). “Аня целует тебя очень нежно” (стр. 185). “Аня страшно счастлива получить твою телеграмму” (стр. 350). “Аня тебя целует” (стр. 362). “Душка, сжигай ее письма, чтобы они никогда не попали в чьи-нибудь руки” (стр. 358).

И, несмотря на всю определенность позиции, неизбежны все же оказываются скандалы и всегдашние опасения их: “Ты должен сказать ей, что ты не можешь приходить так часто. Если мы не будем тверды, у нас будут истории и любовные сцены и скандалы, как в Крыму” (стр. 60).

Боюсь, что и сам Крафт Эбинг ничего бы не понял во всей этой путанице, осложненной вдобавок нежными упоминаниями о ген. Орлове. Прошел уже ряд лет со дня его смерти. Но и теперь Александра Федоровна ездит с цветами на эту могилу, всякий раз вместе с Аней Вырубовой, и об этом неуклонно сообщается мужу, и обе вместе “тоскуют по объятиям” этого мужа, и жена, пересылающая ему письма Ани, умоляет “не забыть сжечь эти письма”, и один “тройственный союз” Александры Федоровны и Ани с Орловым цепляется о другой “тройственный союз” их обеих с Николаем, и весь этот клубок, ухмыляясь в бороду, благословляет “наш Друг”, “посланный нам Богом” Гриша Распутин.

Довольно! Хочется свежего воздуха. Не все же только. Аня Вырубова и память о мертвом Орлове, и преклонение перед живым Распутиным. Есть же, должна же быть и живая жизнь, н иные интересы в этом толстом томе документов.

“Ты слишком добр и мягок… Покажи, что ты хозяин” (стр. 84). “Все эти министры должны выучиться дрожать пред тобой” (стр. 117). “Когда, наконец, ты хватишь рукой по столу и накричишь. Тебя должны бояться” (стр. 147). “Заставь их дрожать” (стр. 161).

“Стукнуть по столу”, “заставить всех дрожать” - это все ведь только средства. Какие же цели имеет в виду эта энергичная дама, так настойчиво воспитывающая своего мужа в этом именно направлении?

Увы, никаких! Хватить рукой по столу - это для нее и есть главная цель. Пусть все боятся, и все будет хорошо.

“Только поскорее закрой Думу, прежде чем будут представлены их запросы” (стр. 184). “Газеты всем недовольны, черт бы их побрал” (стр. 233). “Мы не конституционное государство, слава Богу” (стр. 205). “Ты - владыка, ты - хозяин в России, помни это” (стр. 194).

Только и было программы у дамочки. “Выгони всех”, “встряхни всех”, “прихлопни всех” - только и читаешь. “Думу нужно прихлопнуть”. “Покажи им кулак, накажи их, будь хозяином и владыкой, ты Самодержец” (стр. 224).

И что всего изумительнее, при этакой вот программе-ми-нимум твердая уверенность, что все в России обожают императора и императрицу, что все только и мечтают повидать их светлые очи. “Какая награда для храброго гарнизона, если ты туда поедешь” (стр. 9). “Твое присутствие даст войскам силу и мужество и будет такой наградой для них” (стр. 68). “Должно быть большим утешением видеть эти массы преданных” (стр. 47).

Какой богатый материал для психиатора представляют все отчеты Александры Федоровны о ее встречах с “посланником Божьим” Гришкой, его распоряжения и телеграммы, передаваемые царю через посредство царицы.