Полина Жеребцова - Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

08.03.

Мой восемнадцатилетний сосед Козерог, которого я искала на зачистке, – свинья! Не поздоровался! И другие соседи по рынку (парни, друзья Козерога), что целыми днями крутятся в нашем торговом ряду, не сделали даже крохотного подарка. Да еще и злорадствовали, что сегодня меня никто не поздравил! Настроение мне исправили переделанные стихи поэта Некрасова:

Подошла Вайда. Она расстроена. Ее тоже никто не поздравил с 8 Марта. Я утешила подругу:

– Могу тебя осчастливить! С тобой здоровались сегодня?

– Да, – рассеянно ответила девочка.

– А со мной и поздороваться “забыли”! Какие тут подарки?! Так что я – впереди тебя! Могу похвастаться!

И Вайда наконец рассмеялась.

Купила булку хлеба и банку кильки. Будет знатный ужин!

Будур

09.03.

Слушаю музыку по плееру. “Enigma” .

Праздник! Я купила восемь ведер воды, натаскала их на третий этаж и искупалась! У моего котика Борзика болит лапа. Мажу зеленкой.

Еще мне вырвали зуб. У доктора Беслана, на остановке “Электроприбор”.

Познакомилась с Мархой. Ей 37 лет. Она рассказала, как на нее напали в подъезде и, угрожая ножом, отобрали серьги.

Хорошо, у меня никаких украшений нет.

16.03.

Шел дождь, и я осталась дома. Представляю злющие рожи соседей по рынку. Я забрала клеенку-крышу, которая натягивается над столами во время дождя, домой, так как именно мою кто-то все время режет ножом. А денег покупать новую клеенку у меня нет.

Зато соседям по рынку теперь под ноги льет дождь, и образуются лужи. Они мокнут и злятся! Хозяйка квартиры Таиса наверняка стоит в луже. Да и Козерог с друзьями – тоже. Малышка, за которой смотрит моя мама, больна сыпью. Таиса ничего не объясняет. Мы можем заболеть? Значит, по-настоящему и ей на нас плевать.

На рынке я вечная рабыня. Все подай. Все принеси. Понимаю: за все следует платить.

Занимаюсь по книге “Ниндзя”. Там есть энергетические упражнения! Видела доктора Куколку! Живой! Был ранен под бомбежкой. Поправился.

17.03.

Болею. Заразилась от малышки, которую нянчит мама.

Меня тошнит. Я вышла в подъезд, упала в обморок на лестнице. Занесли домой соседи. Семья милиционера.

Таиса скрывает, что это за болезнь. Похожа на желудочный вирус. Дома у нее болеют все.

Перед моими глазами круги. Потолок совершает повороты.

18.03.

О, как мне плохо! Я снова больна.

Неожиданно жена милиционера подарила 50 р. У нас лежали копейки, мелочь. Кто друг? Кто враг? Здесь, в Чечне, все слитно. Каждый может быть и подлецом, и благородным (в одно и то же время!). Это – по-восточному.

Переживаю за Куржан – женщину на базаре. Я учу ее арабским буквам. Бедная Вайда! Она, наверняка, бегает, ищет меня.

У меня огорчение – ручки нет. Закончилась! В этом доме все не слава богу!

Мне плохо. Наверное, из-за моей больной печени и загубленного войной желудка.

До встречи, Дневник!

Ура! Нашла ручку! Продолжаю. Полностью согласна с Цицероном: Я предпочитаю самый несправедливый мир самой справедливой войне.

Лежу и думаю: явно с умыслом переделали сказанное в Коране и в Библии. При помощи таких “нововведений” стало легче манипулировать людьми. Те, кто организовал войну, – нажились. Нарядились. Приодели своих женщин. Купили жилье. Увеличили счета в банках. Контраст постоянный! Дома-развалины. Рядом новенькие норковые шубы.

Будур

19.03.

Вот черт! Мне плохо, а завтра – мой день рождения! Хочу поесть и не могу. Опять рвота.

Никого из старых друзей, одноклассников нет.

Привет, весна! Привет, 17 лет!

Со мной рядом на подушке спит, свернувшись в клубок, наш гладкошерстный серый кот – Борзик. Знаешь, Дневник, какое полное имя я придумала для него? Хасан бен Саид – Серый Хаттаб – Чаборз Муджаид. А когда кот меня сильно разозлит, утащит что-то из моей еды, я кричу на него: “Мукъдахк”, то бишь: “Крыса” (на чеченском языке).

Утром я выходила. Была на соседней остановке. Купила немного продуктов. Думала: пройдусь – станет легче. Какой там! Еле доползла домой. Я вернулась, и пришла Таиса. Она наконец принесла мне лекарство, такое, как брала своим детям от желудочного вируса! Лежу. Читаю учебные книжки.

Будур

20.03.

Мой день рождения!

Мама подарила пачку печенья. Жую. Таиса обещала маленький торт, но не принесла.

Щенки во дворе подросли. Лают. Это многим не нравится. Опасаюсь за их жизни. Сосед-милиционер запретил своим детям кормить щенят. Пообещал собачек пристрелить из табельного пистолета! Особое ярое мусульманство?!

Зато его супруга Сплетница неожиданно постучала в дверь. Передала маленькую свежую рыбку! Мы ее пожарили. Мгновенно съели. Ням-ням! Спасибо за то, что сегодня была человеком!

22.03.

Опять я дома. Слабость. Но выходила. Пыталась получить свое детское пособие. Ничего мне не дали.

Произошел жуткий случай. В далеком от нас районе города в 8.30 из своего подъезда вышли две чеченки. Мать и дочь. Вдруг из здания напротив раздались автоматные очереди. Женщин убили. Их сосед, работник милиции, чеченец, выскочил на помощь. Но раздалась новая автоматная очередь. И он был убит!

Остальные жильцы высовываться побоялись. Из своего окна все видел еще один сотрудник правопорядка. По рации он вызвал помощь. Прибыл “уазик” с подкреплением. Но взрыв! Фугас оказался под машиной! Управляемый? Почти все в “уазике” погибли.

Так многих милиционеров “убрали”. Все пострадавшие – сотрудники одного районного отделения. Что они знали? Кто все рассчитал? Кто так мастерски предугадал ход событий? Там на выезде был друг мужа Сплетницы – от него она все и узнала.

О другом. К нам в гости пожаловала пожилая соседка Люда из среднего подъезда. Эта русская женщина, у которой молоденькая дочь живет с чеченцем и родила ему дочку. Периодически при ссорах зять угрожает теще в ее же квартире. Она его боится.

– Но других, – признается она, – боюсь еще больше.