Пол Дьюкс - Британская шпионская сеть в Советской России. Воспоминания тайного агента МИ-6

Дом, где жил Иван Сергеевич, стоял в переулке в конце Казанской улицы, и, как и у Веры Александровны, его квартира была на последнем этаже. Утренний случай внушил мне большую осторожность, и я постарался сделать вид, как будто зашел в этот дом по ошибке, чтобы легче было скрыться при необходимости. Но в доме было тихо, как на кладбище. На лестнице я никого не встретил, и на звонок мне долго никто не отвечал. Я уже начал всерьез обдумывать перспективы ночевки на свалке у Казанского собора, как вдруг послышались шаги, и женский голос за дверью ворчливо произнес:

— Кто там?

— Я от Ивана Сергеевича, — отозвался я, говоря ровно с такой громкостью, чтобы меня услышали за дверью.

Наступила тишина.

— От какого Ивана Сергеевича? — осведомились за дверью.

Я понизил голос. Я чувствовал, что женщина за дверью настороженно слушает.

— От вашего Ивана Сергеевича, из Выборга, — почти прошептал я в замочную скважину.

Опять молчание.

— А вы кто такой? — раздался вопрос.

— Не беспокойтесь, — сказал я все так же тихо. — У меня для вас сообщение от него.

Шаги отступили. До меня донеслись голоса — люди советовались. Потом щелкнули два замка, дверь едва отворилась на короткой цепочке. Я увидел, что в меня со страхом и подозрением вглядывается женщина средних дет.

Я повторил то, что уже сказал, и шепотом добавил, что сам только что приехал из Финляндии и, возможно, скоро туда вернусь. Тогда цепочку сняли, и я вошел.

Женщина, открывшая дверь и оказавшаяся экономкой, о которой говорил Иван Сергеевич, снова поспешно затворила ее, накрепко заперла и встала передо мной дрожащей фигуркой с острым взглядом, которым она неуверенно осматривала меня с ног до головы. В нескольких шагах от нее стояла девушка, няня детей Ивана Сергеевича, которые были с ним в Финляндии.

— Иван Сергеевич мой старый друг, — сказал я. Это была неправда, но я очень хотел успокоить сомнения моей скромной хозяйки. — Я давно знаю его, а недавно встретил в Финляндии. Он просил меня по возможности зайти и повидать вас.

— Входите, входите, прошу вас, — сказала экономка, которую я буду звать Степановной, она по-прежнему очень нервничала. — Извините, придется проводить вас в кухню, но это единственная теплая комната в доме. В последнее время так трудно найти дрова.

Я сел в кухне, чуть не валясь с ног от усталости.

— У Ивана Сергеевича все хорошо, он шлет вам привет, — сказал я. — Как и его жена и дети. Они надеются, что вы в порядке и не пострадали. Они бы с радостью взяли вас к себе, но паспортов достать невозможно.

— Благодарствуйте, благодарствуйте, — сказала Степановна. — Я рада, что у них все хорошо. Мы давно от них ничего не слыхали. Не хотите ли поесть?..

— Меня зовут Иван Павлович, — вставил я, уловив ее колебание.

— Не хотите ли поесть, Иван Павлович? — любезно сказала Степановна, хлопоча у плиты.

Руки у нее все еще подрагивали.

— Спасибо, — сказал я, — но не хотел бы вас объедать.

— У нас сегодня на ужин суп, — ответила она. — Вам тоже хватит.

Степановна на минуту вышла из кухни, и няня, которую звали Варя, наклонилась ко мне и тихо сказала:

— Сегодня Степановна напугана. Утром ее чуть не арестовали на рынке, когда пришли красные и похватали людей за то, что те покупали и продавали еду.

По поведению и разговору Вари я понял, что это выдержанная и умная девушка, и решил сначала поговорить с ней насчет того, чтобы остаться на ночь, не желая пугать Степановну своей просьбой.

— Сегодня я пошел к себе домой, — сказал я, — но дверь была заперта. Видимо, экономка куда-то уехала. Это очень далеко, вот я и подумал, нельзя ли мне переночевать у вас? Я прилягу и на диване, да хоть на полу. Я ужасно устал, и нога ноет от старой раны. Иван Сергеевич сказал, что я могу приходить сюда в любое время.

— Я спрошу у Степановны, — сказала Варя. — Вряд ли она будет против.

Варя вышла из комнаты, вернулась и сказала, что Степановна согласна — на одну ночь.

Суп скоро был готов. Это были щи, и очень вкусные. Я съел две полные тарелки, хотя и испытал укол совести, когда соглашался на добавку. Но уж очень проголодался. Во время ужина в кухонную дверь вошел человек в солдатской форме и сел на ящик у стены. Он ничего не говорил, но у него было добродушное, круглое, пухлое лицо с румяными щеками и огоньками в глазах. Выкидным ножом он отпиливал квадратные ломти от буханки черного хлеба, один из которых вручил мне.

— Это мой племянник Дмитрий, — сказала Степановна. — Он пошел добровольцем в Красную армию, чтобы получать солдатский паек, так что теперь нам полегче.

Дмитрий улыбнулся, когда о нем заговорили, но промолчал. После двух тарелок щей у меня стали слипаться глаза. Поэтому я спросил, где мне можно прикорнуть, и меня провели в кабинет, где я упал на диванчик и заснул мертвым сном.

После пробуждения меня охватило такое странное ощущение непривычной обстановки, что я ничего не понимал и пришел в себя, только когда вошла Варя со стаканом чая — настоящего чая из солдатского пайка Дмитрия.

Потом я вспоминал предыдущий день, свой рискованный переход через границу, поиски Марша и Мельникова, подпольное кафе и свою встречу с теперешними скромными друзьями. С обескураживающей прямотой меня также огорошила мысль, что у меня нет никаких перспектив на следующую ночь. Но я убедил себя, что до ночи еще многое может случиться, и постарался больше об этом не думать.

Степановна вполне оправилась от испуга, и, когда я вошел в кухню, чтобы умыться и выпить еще стакан чаю, она добродушно приветствовала меня. Дмитрий сидел на своем ящике в невозмутимом молчании и жевал хлебную корку.

— Давно вы уже в Красной армии? — спросил я его, чтобы поговорить.

— Три недели, — ответил он.

— И как вам там?

Дмитрий выпятил губы и пренебрежительно пожал плечами.

— Много приходится служить? — упорствовал я.

— Пока еще не приходилось.

— А строевая подготовка?

— Никакой.

— И не маршируете?

— Нет.

«Похоже, непыльная службенка», — подумал я.

— Чем же вы все-таки занимаетесь?

— Получаю довольствие.

— Я так и понял, — заметил я.

Разговор замер. Дмитрий налил себе еще чаю, и Степановна стала подробно выспрашивать, как поживает Иван Сергеевич.

— А в прежней армии вы кем служили? — при первой же возможности я снова вцепился в Дмитрия.

— Ординарцем.

— А теперь кем?

— Шофером.

— Офицерами у вас кто?

— У нас комиссар.

Армейский комиссар — это большевистский чиновник, прикрепленный к полку, чтобы надзирать за действиями офицерского состава.

— Кто он такой?

— Да кто его знает? — ответил Дмитрий. — Такой же, как все, — прибавил он, как будто все комиссары относились к какой-то низшей расе.