Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

Когда слова начальникадостигли ушей полиции и прессы Нового Орлеана, они произвели фурор.

Люди Хеннесси провели паршивую ночь, просеивая содержимое грязных канав вдоль Жиро-стрит в поисках орудий убийства. К рассвету они были однозначно настроены сначала хватать подозреваемых, а уж потом выслушивать их. Их взгляды разделял Джозеф Шекспир, мэр Нового Орлеана. Шекспир, как и большинство представителей правящего класса, не испытывал любви к «даго» с их иными обычаями, странной едой, религией и непостижимым языком. Он был привержен бытовому расизму, распространенному в Соединенных Штатах в Позолоченном веке [57] Позолоченный век – последняя четверть XIX века в США, эпоха быстрого роста экономики и населения страны после Гражданской войны и реконструкции Юга. Название происходит из сатирического романа Марка Твена и Чарльза Уорнера «Позолоченный век» ( The Gilded Age: A Tale of Today ), обыгрывая на современном авторам материале термин «золотой век». Конец «позолоченного века» совпадает с экономическим кризисом 1893 года. – Примеч. ред. . «Мы находим их, – заметил он однажды, когда нужно было высказать мнение об итальянцах, – самыми праздными, порочными и никчемными людьми среди нас… Они грязны душами и домами, и эпидемии почти всегда вырываются в мир именно из их квартала. Они лишены мужества, чести, правды, гордости, набожности и всех качеств, которые присущи сознательному гражданину». Шекспир определенно не видел причин защищать таких людей просто потому, что не было свидетелей того, как стреляли в Хеннесси, и никого, кто мог бы опознать убийц. Когда последовали приказы мэра, они были однозначны: «Прочесать весь район! Арестовать каждого встречного итальянца, если будет нужно, и снова прочесать завтра утром».

Подстегиваемая мэром и прессой, которая сообщала о замеченных подозрительных сицилийцах в самых провокационных выражениях, полиция обрушилась на итальянский квартал. К ней присоединился «Комитет пятидесяти», группа народных мстителей под предводительством адвоката по имени Уильям Паркерсон. В отсутствие убедительных свидетельств против кого-либо из подозреваемых власти последовали букве распоряжения мэра, устраивая облавы по малейшей прихоти. Почти 250 итальянцев были взяты под стражу.

Ничтожного подозрения было достаточно, чтобы обвинить любого. Лоточника, не явившегося к своему обычному месту торговли, привлекли к уголовной ответственности. Двенадцатилетний мальчик, который предположительно стоял «на шухере» у банды, устроившей засаду, предстал перед судом. Однако та же участь постигла и пятерых членов семьи Матранга, а также человека, известного широкой публике как самый влиятельный итальянец в городе, – Макеку.

Впрочем, дело против всех заключенных оказалось несостоятельным. Власти умудрились поместить в тюрьмы, где содержались подозреваемые, двух говоривших по-итальянски детективов под прикрытием. Один из них, блестящий молодой оперативник по имени Фрэнк Димео, провел три месяца в зловонной камере, зарабатывая дизентерию или что похуже в попытках построить дело против обвиняемых. Однако никаких признаний получено не было, и когда в конце февраля 1891 года начался процесс по делу об убийстве Хеннесси, почти все арестованные, за исключением девятнадцати, были освобождены, и среди них – Тони Матранга. Дело против оставшихся заключенных было далеко от закрытия и базировалось в основном на сомнительных опознаниях. Главные подсудимые, Макека и Чарльз Матранга, были достаточно богаты, чтобы щедро оплачивать услуги высококлассных адвокатов, и ни один из них не собирался полагаться на удачу в суде. В прибрежной части города поговаривали, что они планируют подкупить присяжных.

Чтобы предельно упростить судебное разбирательство, обвиняемые должны были предстать перед судом двумя группами, начиная с Макеки, Матранги и еще семерых. Суд над ними оказался сенсационным – не в последнюю очередь потому, что один из обвиняемых, неуравновешенный рабочий по имени Эмануэле Полицци, «сломался» на скамье подсудимых и открыто обвинил Макеку и Матрангу в том, что они вдвоем являются руководителями Мафии Нового Орлеана. К счастью для этих двух подсудимых, ценность данного свидетельства принижалась тем, что Полицци со всей очевидностью был сумасшедшим. Выступив с показаниями, заключенный провел остаток судебного заседания, безвольно обвиснув на стуле, время от времени вскакивая, чтобы попытаться укусить проходивших мимо него судебных работников. Тем временем Макека и Матранга представили с десяток свидетелей, которые заявили, что во время стрельбы видели их в опере: алиби, по утверждению обвинения, настолько удобное, что, вероятно, было тщательно подготовлено.

Большинство жителей Нового Орлеана, без сомнения, считали подсудимых виновными, и вынесенные приговоры ошеломили весь город. Присяжные заявили, что их мнения разделились относительно виновности или невиновности трех сицилийцев, на каждого из которых нашелся как минимум один свидетель с улицы, где стреляли в Хеннесси. Председательствующий судья распорядился провести повторное разбирательство по делу этой троицы. Остальные обвиняемые, в том числе Матранга и Макека, были признаны невиновными на основании недостаточности улик. Но что важно, никто из мужчин не был отпущен сразу же. Дополнительные обвинения в «подстерегании с намерением совершить убийство» ждали своего часа.

Можно с уверенностью утверждать, что если бы обвиняемые по делу Хеннесси были признаны виновными, то дело не приобрело бы такой огласки. Оправдательные же приговоры привели прямиком к вспышке насилия, такой дикой и неконтролируемой, что о ней помнили спустя годы, и не только в Новом Орлеане. Весь город содрогался от гнева при мысли о том, что группа сицилийцев-убийц ускользает от правосудия, и на следующее утро, 14 марта 1891 года, местная газета Times-Herald напечатала объявление, настолько угрожающее, что оно перепугало всю итальянскую общину.

ВСЕОБЩЕЕ СОБРАНИЕ

Все сознательные граждане приглашаются посетить всеобщее собрание в 10 часов утра для принятия мер по устранению сбоя в работе правосудия по делу Хеннесси. Будьте готовы действовать.

Среди пятидесяти одной подписи, приложенной к этому обращению, были автографы Уильяма Паркерсона и нескольких местных политиков.

Призыв быстро распространился по городу, и на следующее утро в назначенное время собралась толпа численностью восемь тысяч человек. Многие вооружились пистолетами, ружьями, ножами, дубинками и палками. Предводитель поборников справедливости Паркерсон – его глаза «вспыхивали огнем» – произнес зажигательную речь, осудив оправдательные приговоры «мафиозному обществу» и закончив воодушевляющим призывом: «Следуйте за мной и узрите убийство Хеннесси отмщенным!» Толпа, как писал газетный репортер, который был свидетелем происходившего, «обезумела, скандируя “Да, да, вешай даго!”», и начала двигаться к окружной тюрьме. По прибытии на место в огонь народного возмущения была подлита порция масла: начальник тюрьмы отпустил из-под стражи всех находившихся там итальянцев (девятнадцать человек), пытаясь тем самым спасти их жизни, и наказал им найти укрытие в тюремных корпусах.