Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

Смерть Фарака, безусловно, была необычной, как не преминула отметить газета Brooklyn Daily Eagle . С одной стороны, сначала она была описана как самоубийство, хотя хирург, который осматривал тело, определил, что у Фарака были порезы на лице, а удар ножом нанесен сзади. С другой, когда обнаружили тело, его правая рука сжимала трость с вкладным клинком, хотя Фарак был левшой. Наконец, когда детективы явились поговорить с бизнес-партнером убитого, Антонио Флаккомио, при осмотре его нехитрой собственности они обнаружили, что он недавно протер и вычистил свою одежду кислотой. После этого полиция проявила к Флаккомио больший интерес, и со временем удалось найти свидетеля на Стейтен-Айленде, который видел, как Фарак разговаривал с человеком, соответствовавшим описанию его партнера, за минуту или две до смерти. Еще несколько свидетелей дали показания о рискованном характере сигарного бизнеса Фарака и о том, что наблюдали, как он дрался с Флаккомио из-за денег. Другой человек видел, как Фарак и Флаккомио садились на паром утром в день убийства.

Бо́льшая часть этой информации была добыта с трудом. Парикмахер из Бруклина, который одним из последних видел убитого живым, отказался говорить с репортерами, заявив: «Я не хочу, чтобы мое имя упоминалось в газетах, потому что эти сицилийцы – плохое, вероломное племя, и моя жизнь будет в опасности, если им станет известно, что я что-то сказал». (Газетчики, которым не было дела до итальянцев, все равно напечатали его имя.) Рэймонд Фарак тоже был немногословен. «Итальянцы, которые приезжают из Палермо, как правило, худшие люди в Италии, – сообщил он полиции. – Они прирежут человека, едва на него посмотрев». Мало кто удивился, когда коллегия присяжных при коронере назвала этот случай убийством, но заявила, что свидетельств для предъявления обвинения слишком мало.

В следующий раз об Антонио Флаккомио услышали только через два с лишним года. Главный подозреваемый исчез из Нью-Йорка вскоре после расследования и много ездил по стране – в Буффало, Луисвилль, Чикаго и Новый Орлеан.

Флаккомио не возвращался в Бруклин до июля 1886 года, когда он неожиданно заявился к Рэймонду Фараку – который позже сказал, что Флаккомио признался и попросил разрешения вернуться в Нью-Йорк: странная просьба, адресованная мелкому бизнесмену со средним достатком. Если верить Daily Eagle , Рэймонд ответил визитеру, что тот не может жить в Бруклине («Если он посмеет и я его увижу, я убью его!»). И Флаккомио отправился в Маленькую Италию. Там, на Манхэттене, он и встретил свою смерть. Это произошло два года спустя, неподалеку от колледжа Купер-Юнион, на площади Святого Марка.

Флаккомио провел вечер 14 октября 1888 года за игрой в карты с группой друзей. Когда он шел домой, на него напали. Два человека набросились на него на углу улицы. Пока его приятели сцепились с одним, второй выхватил ужасный на вид нож для хлеба и ударил его в грудь. Флаккомио только и успел пробормотать: «Меня убили», перед тем как съежиться и упасть на мостовую. В последовавшей сумятице убийцы скрылись. Тем не менее их узнали, и друзья убитого между собой пришли к мнению, что это были итальянцы.

Убийство у Купер-Юнион было не из тех дел, которые обычно раскрывал Департамент полиции Нью-Йорка. Это было чисто сицилийское дело, а Департамент не мог похвастаться успехами в борьбе с итальянской преступностью. По-итальянски говорили только два детектива (Джозефу Петрозино оставалось еще семь лет до повышения), а шестеро свидетелей, все являвшиеся друзьями жертвы, торжественно поклялись сами разобраться с этим делом, вместо того чтобы раскрывать личности убийц властям. Тем не менее расследование убийства Флаккомио было проведено быстро и, к удивлению большинства жителей Маленькой Италии, столь же быстро раскрыто.

Человеком, ответственным за этот неожиданный поворот событий, стал инспектор Томас Бёрнс. Ирландец сорока шести лет с редеющими волосами, лохматыми усами и блестевшими как стальные вязальные спицы, пронзительными глазами, Бёрнс был главой Детективного бюро Нью-Йорка. Известный как самый умный полицейский в городе, Бёрнс был новатором, который преобразовал отдел учета полицейского управления, открыл «Галерею негодяев», в которой собирал фотопортреты преступников, и усовершенствовал жестокие, но продуктивные методы третьей степени [59] См. сноску 18. . Кроме того, он был богат, поскольку, пользуясь консультациями инсайдеров с Уолл-стрит, сформировал целый портфель объектов недвижимости и ценных бумаг, стоимость которого в семьдесят раз превышала его годовую зарплату в пять тысяч долларов.

Бёрнс проявил интерес к делу Купер-Юнион по нескольким причинам. Первая была официальной. Даже близкие друзья Флаккомио не знали, что он был полицейским осведомителем, одним из немногих, которыми располагал Департамент полиции Нью-Йорка в Маленькой Италии. Незадолго до этого он предоставил Детективному бюро свидетельство против земляка-сицилийца и, по-видимому, также являлся источником информации о Мафии. Вторая причина была личной. Бёрнс заслужил свою репутацию исключительного полицейского благодаря своевременному раскрытию информации прессе, и в убийстве Флаккомио ему виделись газетные заголовки, не в последнюю очередь из-за уверенности в том, что он сможет раскрыть дело.

Первым шагом Бёрнса стал арест свидетелей. По его распоряжению троих мужчин, которые были с Флаккомио в момент убийства, заточили в самую мрачную тюрьму Нью-Йорка, Тумс [60] Тумс – по-английски The Tombs , что переводится как «Могилы» или «Гробницы». – Примеч. пер . , на Центральной улице в Нижнем Манхэттене. Трехдневное заточение в крохотных сырых камерах увенчалось выдачей имен. Убийцами, как Бёрнс проинформировал прессу несколькими днями позже, оказались два брата из Палермо, которых звали Карло и Винченцо Куартераро. Поймать Карло уже не представлялось возможным, так как он улизнул из страны, переодевшись священником. Винченцо Куартераро же был арестован, а затем препровожден в суд.

Бёрнс был уверен, что у него имеется виновный, – уверен настолько, что поделился с нью-йоркскими газетами подробностями дела. Он отметил, что был поражен умом и криминальными способностями заключенных в Тумс, но гораздо большее впечатление на него произвели подробности их рассказов о некоем беспощадном братстве. «Они весьма умны и получили какое-никакое образование», – сообщил Бёрнс The New York Times .

Это беглецы из своей родной страны, замешанные в совершенных там преступлениях и правонарушениях. Криминальные элементы на Сицилии объединены в тайное общество, известное как «Маффия». Все его члены связаны клятвой защищать друг друга от представителей закона. Если один из членов общества совершает преступление, все остальные под страхом смерти обязаны покрывать его и держать преступление в тайне. В основном членами общества являются фальшивомонетчики и убийцы. Для них убийство сродни развлечению. У них нет жалости, и они не видят ничего особенного в том, чтобы убрать кого-то, кто встанет у них на пути или выдаст их тайны.