Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

Клешня был очень осторожен. Маджоре и другие итальянцы знали, где готовится операция по подделке денег, но те, кто заслуживал меньшего доверия, как, например, ирландские толкатели и даже Коммодор, оставались в неведении относительно столь важной подробности; они встречались и разговаривали с Маджоре или с Линго-Бинго на улицах. Бо́льшую часть «плохих денег» нужно было сбывать подальше от 106-й улицы. Самые надежные люди Пижона Томпсона – три мелких мошенника, находившихся на мели, – получили приказание работать в пляжных развлекательных заведениях Лонг-Айленда, где магазины и рестораны были открыты допоздна, а работники за прилавком – слишком заняты, чтобы проверять купюры на подлинность.

Еще одним потенциальным источником проблем являлась горничная, которую Морелло нанял готовить и прибираться. Это была ирландская девушка по имени Молли Кэллахан, дочь подруги Пижона Томпсона. Парень Молли, Джек Глисон, был на второстепенных ролях в банде, и Морелло, видимо, решил, что ей можно доверять. Однако на всякий случай девушке наказали держаться подальше от той комнаты, в которой хранились станок, формы и другое производственное оборудование.

В течение нескольких месяцев приготовлений дела у Клешни шли как надо. Были вытравлены две медные пластины и закуплена бумага, похожая на ту, что использовалась для печати настоящих пятидолларовых банкнот. Экспериментальные листы прогоняли на печатной машине и краски смешивали до тех пор, пока не были получены более-менее подходящие цвета. Морелло казался удовлетворенным; он объявил, что распространение поддельных купюр начнется в новом году.

И тут в один прекрасный день в конце декабря 1899 года пытливый ум Молли Кэллахан все-таки взял верх над здравым смыслом. Прибираясь в квартире, она заметила станок. Что именно на нем печатали, до сих пор было для нее тайной, разгадки которой не знали ни ее мать, ни любовник. Не в силах сдержать любопытство, девушка подождала, пока в квартире, по ее мнению, никого не осталось, и прокралась в запретную комнату.

В свертке находились печатные формы. Кэллахан приоткрыла его. Ее глаз уловил медный отблеск и аккуратно вытравленные буквы и цифры, знакомые ей по пятидолларовым купюрам. А еще – легкое движение в направлении двери.

Молли обернулась и едва не вскрикнула: на нее смотрели самые черные глаза, которые она когда-либо видела.

Исчезновение служанки Мореллона пороге нового столетия осталось незамеченным для всех, кроме ее ближайших родственников; на улицах Нью-Йорка всегда были тысячи беглецов. Мать Кэллахан, опасаясь худшего, сообщила об исчезновении дочери в полицейский участок на 104-й Ист-стрит, и полиция начала обычное расследование. Никто из тех, с кем они говорили, не имел представления о том, куда пропала горничная, – никто, кроме Джека Глисона, с которым Молли делилась некоторыми подозрениями относительно своего таинственного нанимателя. Глисон был уверен, что его девушку убили, но он слишком боялся Клешни, чтобы сказать об этом вслух, а итальянцы, которых допрашивали полицейские, выразительно пожимали плечами и сожалели, что не могут помочь. Квартиру на 106-й улице проверили, но ничего не нашли. Станка там уже не было.

К марту Морелло возобновил производство контрафакта. Этот бизнес все еще оставался небольшим – было напечатано около двухсот пятидолларовых банкнот. Фальшивые купюры, каждая обернутая в газету, продавались шняготолкателям партиями по три-четыре штуки. В то время пять долларов были суммой, вдвое превышавшей дневной заработок заводского рабочего, и с прибылью около двух долларов с каждой бумажки даже две сотни банкнот могли принести приличный доход.

В удачные дни торговля поддельными банкнотами не была сопряжена с высоким риском. В магазинах и барах, где их сбывали, они редко подвергались проверке, а если подделка все же обнаруживалась, толкателю часто достаточно было извиниться, сказать, что он понятия не имеет, как у него оказалась эта купюра, и заменить ее настоящей. Случались, однако, и ситуации, которые чуть не привели к провалу. Так, 23 мая был задержан Эдвард Келли, один из людей Томпсона, когда он попытался сбыть банкноту Морелло на 46-й Ист-стрит в пределах слышимости патрульного. Мэри Хоффман, хозяйка магазина одежды, в который зашел Келли, позвала полицию, и констебль Бакманн из местного участка появился прежде, чем ирландец успел ретироваться. Келли, пытавшийся купить пару подштанников, был арестован, но хранил молчание. Его отвезли в ближайший участок. Он настаивал на том, что выиграл фальшивую банкноту в кости, и не сказал ничего, что могло бы навлечь подозрения на его сообщников. Несколькими днями позже Келли был выпущен под залог и сразу же вернулся к продаже банкнот.

Не далее как 31 мая 1900 года дела у банды Морелло пошли из рук вон плохо. Стоял приятный, теплый летний вечер, и курортная зона на Ист-Ривер со стороны района Квинс была заполнена отдыхающими – идеальные условия для сбыта фальшивок. Трое людей Пижона Томпсона – Келли, Чарльз Браун и Джон Даффи – работали в развлекательных заведениях на пляже Норт-Бич, подсовывая банкноты на аттракционах и в ресторанах. Чтобы свести риск к минимуму, каждый имел при себе только одну банкноту Морелло в пачке настоящих. Четвертый член банды, Том Смит, черноусый ночной сторож, околачивался на соседней улице. Он работал «носильщиком болванок» – человеком, который держал при себе кипу банкнот, не пытаясь их сбыть. В теории все было хорошо: если кого-либо из людей Томпсона схватят, у него найдут только одну поддельную банкноту, и дерзкие масштабы операции Морелло останутся скрыты от полиции.

Около 22:00 владелец одного из ресторанов еще раз бросил взгляд на пятидолларовую банкноту и распознал в ней подделку. Келли, предъявивший ее в качестве платы за тарелку устриц стоимостью пять центов, попытался уладить дело словами, но безуспешно. Вместо этого хозяин заведения вызвал нескольких полицейских, чтобы задержать его, а когда кто-то сказал, что тот пришел вместе с Джоном Даффи, Даффи тоже был арестован.

Том Смит, носильщик болванок, сбежал, но обыск всех аттракционов и ресторанов в прибрежной зоне вытащил на свет Чарльза Брауна, третьего члена группы Пижона Томпсона. Все три толкателя были доставлены в здание 74-го участка, зарегистрированы и помещены в камеры на ночь. Следующим утром полиция позвонила в кабинет Хейзена, и заключенные были переведены в контору судебного исполнителя в Бруклине. К тому времени как туда в середине дня первого июня прибыл помощник оперативника Тиррелл, один из людей Хейзена, все трое были допрошены и каждому был назначен залог в три тысячи долларов.