Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

Морелло ощущал необходимость в женском обществе. К 1900 году он встречался с еще одной сицилийской женщиной. Они тоже произвели на свет ребенка – девочка родилась, вероятно, в начале 1901 года. Насколько были осведомлены полиция и Секретная служба, пара жила как муж и жена. Но Анджела Терранова смотрела на вещи по-другому. Мать Клешни не одобряла этих отношений, и незадолго до бочкового убийства она, вместе с дочерьми, решила, что настало время подыскать сыну вторую жену. Это должна была быть женщина из семьи, заслужившей их одобрение, и родом непременно из Корлеоне.

Морелло, казалось, не имел ничего против. «Я задумал жениться», – признавался он одной знакомой, которую просил помочь разорвать прежние отношения. Хлопоты, связанные с подбором подходящей невесты, легли, однако, на плечи его старшей сестры, Мариетты Морелло, которая была направлена на Сицилию, чтобы уладить необходимые формальности. Обратившись за советом к родственникам, которые, как и раньше, жили в Корлеоне, Мариетта остановила свой выбор на сестрах Салеми. Она раздобыла их фотографии и вернулась в Нью-Йорк. Изучив портреты, Морелло выбрал младшую сестру, двадцатилетнюю сногсшибательную красотку Николину, или Лину, как ее называли в семье. Были поспешно сделаны соответствующие приготовления, и тем же летом Мариетта Морелло снова отплыла в Сицилию, прихватив с собой Лючию Терранову. Возвратились они в сентябре вместе с Линой и внушительным приданым в размере около четырех сотен долларов. В пути невесту Клешни сопровождали ее старшая сестра и брат, Винченцо Салеми. Винченцо женится на Лючии в декабре того же года, через четыре дня после свадьбы Волка Люпо и Сальватриче.

Семья Салеми со всей очевидностью стремилась скрепить союз с кланом Морелло – Терранова; не подлежит сомнению также и то, что они были осведомлены о криминальной деятельности своей новой родни и, возможно, даже имели связи с Мафией Корлеоне со своей стороны, учитывая, что новоиспеченный муж Лючии Террановы, Винченцо, оказался вовлечен в круги нью-йоркской организованной преступности. Брак Лины и Морелло, подобно союзу Сальватриче и Люпо, был не просто браком по расчету. Лина подарит мужу трех дочерей, первая из которых родится в 1908 году, и сына и на всю жизнь останется его верным помощником. Темноволосая, страстная, обладавшая взрывным темпераментом, Лина умела читать и писать – необычные качества для сицилийской женщины того времени, хотя, как и Морелло, она не говорила по-английски и не училась этого делать еще по меньшей мере лет десять. Она также обладала обостренным чувством собственного достоинства. Никогда больше Морелло не увидится со своей сицилийской пассией – даже с малышкой, которую они произвели на свет и которая не дожила до двухлетнего возраста. Никогда больше не будут супруги жить в тесных неприглядных комнатушках. Вскоре Клешня обосновался в более вместительной и более комфортабельной квартире на 107-й Ист-стрит, неподалеку от его родителей, сестер и братьев. В ту пору и на протяжении еще нескольких лет семья не могла похвастать влиятельностью. Их стремительно увеличивавшиеся доходы утекали в инвестиции или шли на компенсацию резко возросших затрат на ведение бесчисленных противозаконных делишек. Несмотря на это, во многом благодаря Лине Морелло наконец стал вести тот образ жизни, который в большей степени подходил уважаемому человеку.

Семейный бизнес по-прежнему процветал,и к 1903 году продуктовая империя Люпо была самым быстрорастущим бизнесом, распространившись за пределы Маленькой Италии и обосновавшись в форпостах в итальянском Гарлеме и Бруклине. Возможности, как в коммерческом, так и в криминальном плане, казались безграничными. Состоятельные клиенты получали письма от Черной руки. Оптовые операции Люпо, лежавшие в основе розничного бизнеса и поставок итальянской еды и вина по всему городу, использовались для того, чтобы вымогать деньги у десятков независимых бакалейщиков, которых вынуждали платить по высоким ценам и которые быстро поняли, насколько опасно помышлять о смене бизнес-партнера на его более дешевого конкурента. Завуалированные угрозы вскоре уступили место насилию – начиная с отравления целых упряжек лошадей, столь дорогих и уязвимых, но от этого не менее необходимых каждому бакалейщику для доставки, и заканчивая взрывами магазинов и даже жилых домов. Один владелец магазина, Гаэтано Коста, мясник из Бруклина, был застрелен в собственном магазине из-за отказа удовлетворить требование в тысячу долларов. Сальваторе Мандзелла, торговавший итальянскими винами и продуктами в заведениях на Элизабет-стрит, был доведен до банкротства четырьмя годами непрерывных вымогательств. По крайней мере, он прожил достаточно долго, чтобы засвидетельствовать, что его регулярно посещал Люпо, который заставлял его пачками подписывать пустые квитанции и накладные. Волк сам заполнял их и использовал по своему усмотрению. «На карту была поставлена моя жизнь», – сказал Мандзелла в ответ на вопрос, почему он так поступал. В общей сложности за прошедшие годы он был ограблен на несколько тысяч долларов, включая сумму 1075 долларов наличными, которая набралась в магазине, когда туда заявился Люпо.

Производство фальшивых банкнот также оставалось одним из важнейших видов деятельности Морелло, хотя в это время семья в высшей степени настороженно относилась к Секретной службе и опасалась печатать денежные знаки на Манхэттене. По соображениям Морелло, куда безопаснее было отправить печатные формы в Италию, где поддельные деньги были бы спрятаны подальше от любопытных глаз нового главы нью-йоркского бюро Уильяма Флинна. Оставалась проблема ввоза подделок обратно в Соединенные Штаты, но тут решение подсказал успех оптового бизнеса Люпо. К 1902 году Волк ввозил из Италии вин, оливкового масла и прочих продуктов питания на тысячи долларов, и партии его товара, выгруженные на пирсах Манхэттена, подвергались лишь поверхностной проверке со стороны таможенных агентов. Морелло организовал дело так, что его грубо оттиснутые доллары запечатывались в банки из-под оливкового масла емкостью в галлон [64] Американский галлон равен 3,79 литра. – Примеч. пер. . Новая операция принесла немедленный результат; прямо под носом у американских таможенных агентов в Нью-Йорк были успешно ввезены в общей сложности более десяти тысяч долларов – и затем не менее успешно распределены в Нью-Йорке, Питтсбурге, Йонкерсе и, возможно, еще в полудюжине городов.

Флинн с первых дней 1903 года был осведомлен о том, что на Манхэттене имели хождение банкноты Морелло. Работа итальянских печатников была видна издалека (банкноты содержали не менее десяти орфографических ошибок, как пояснил шеф), но Секретная служба не продвинулась в этом деле сколь-нибудь ощутимо, несмотря на то, что на безрезультатные поиски завода фальшивомонетчиков пришлось бросить значительные ресурсы. Были арестованы некоторые шняготолкатели, но ни одного из них не удалось заставить говорить. Дисциплина в первой семье была жесткой – в 1902–1903 годах намного жестче, чем двумя годами ранее, и небезосновательно, учитывая сроки заключения, к которым были приговорены Калоджеро Маджоре и ирландцы Пижона Томпсона.