Хедрик Смит - Русские

Особенно остро я ощутил эту чрезвычайную бдительность пограничников во время возвращения поездом из Хельсинки в Москву. Когда мы пересекали финскую границу, одинокий финский часовой в серой форме безразличным взглядом провожал поезд, идущий через заросли темно-зеленых сосен и желтеющих берез в Советский Союз. Буквально сразу же за финской границей мы увидели заграждения из колючей проволоки, затем внезапно открылась вырубка в лесу, словно деревья были сбриты, чтобы обозначить здесь границу. Из-за ближайшего холма виднелась верхушка сторожевой вышки на высоких опорах. Через несколько сот метров поезд остановился в глухом лесу. Внезапно появились вооруженные пистолетами либо автоматами русские солдаты в форме цвета морской волны и сапогах. Солдаты (их было десятеро) выглядели подростками, но приступили к делу со всей серьезностью. Двое из них прошли вдоль поезда с обеих сторон, проверяя, не спрятался ли кто-нибудь под вагонами. Двое других заняли посты — один у локомотива, второй — у заднего вагона. Слышны были шаги тяжелых сапог и по крыше вагона. Пассажирам, выглянувшим в открытые окна коридора поглядеть на происходящее, было тут же предложено вернуться в купе. Не успели мы опомниться, как несколько рослых светловолосых подтянутых солдат стали парами проходить через вагоны. Когда такая пара вошла в наше купе, один из них вежливо потребовал паспорта, а второй проверил туалетное отделение купе, затем встал на нижнюю полку, чтобы заглянуть в обширное верхнее багажное отделение, и, попросив нас встать, поднял нижние полки для осмотра багажных ящиков под ними. Это была очень тщательная проверка.

Русским, получившим разрешение на поездку за границу, предстоит до этого преодолеть еще один барьер — бумажный. Сложность процедуры оформления заграничного паспорта просто непостижима. На Западе значительно проще получить допуск к особо секретным материалам. Один строитель, украинец (член партии), направленный в Египет для работы на Асуанской плотине, рассказывал мне, что прежде, чем получить это направление, он и его товарищи должны были пройти тщательную проверку КГБ: «Проверялось все — вплоть до того, кем были твои дедушки и прадедушки. И можете не сомневаться, если бы что-нибудь было нечисто, кагебешники раскопали бы это». От некоторых русских я узнал о случаях, когда уважаемые ученые или, казалось бы, вполне лояльные научные работники попросту отсеивались в процессе такой проверки, а их товарищи по делегации даже не пытались протестовать, боясь рисковать своими шансами на поездку. Западные ученые, имеющие регулярные контакты с русскими, уже привыкли к тому, что во всех приезжающих из СССР делегациях недостает нескольких человек, которые вроде бы заболели или не смогли оставить другие срочные дела, хотя все знают, что на самом деле нет такой вещи, которая заставила бы русского отказаться от поездки, если бы это зависело от него.

Помимо всего, перед поездкой советские граждане должны пройти, как многие рассказывали мне, специальный политический инструктаж и дать подписку о том, что они ознакомлены с рекомендациями и правилами поведения советских граждан за границей. Одна писательница обрисовала мне эту процедуру, обязательную даже при поездке в дружественную коммунистическую страну вроде Чехословакии. Инструктор парткома, как рассказывала писательница, обратился к группе отъезжающих со следующими словами: «Вы являетесь советскими гражданами, выезжающими за пределы своей Родины. Вы должны понимать, что на вас ложится большая ответственность. Вы должны знать, что за рубежом имеются многие, задающие провокационные вопросы. Вы должны уметь отвечать на них». Тех, кто едет в некоммунистические страны, строго предупреждают не иметь никаких контактов с русскими эмигрантами и всегда держаться группой. При прогулках им предлагается идти парами или по три. Галина Рагозина, балерина Кировского театра, впоследствии эмигрировавшая со своим мужем Валерием Пановым, рассказывала мне, что перед каждой заграничной поездкой им давали для изучения специальный материал на политические темы и затем производили опрос, чтобы убедиться в том, что они знают, как в соответствии с линией партии отвечать на каверзные вопросы. Это было похоже на натаскивание перед экзаменами.

Ученый, прошедший аналогичную процедуру, посвятил меня в суть этих требований: «Вы обязаны знать, что ответить иностранцу, если он спросит ваше мнение об Израиле или о вашем отношении к американскому обществу. Вы должны говорить, что одобряете такой-то и такой-то процесс (над диссидентами), так как обвиняемые — на самом деле враги народа, а вот по отношению к Луису Корвалану (лидеру коммунистов Чили) была допущена действительно вопиющая несправедливость: его незаконно держат под арестом чилийские фашисты. Есть полный перечень стандартных фраз, которые вы должны просто заучить наизусть», — рассказывал ученый.

Мне приходилось слышать от некоторых русских, что из-за подобных процедур, а также из-за того, что в каждой группе (начиная от лыжной команды и кончая делегацией космонавтов) есть агенты КГБ и осведомители, у человека пропадает желание ехать за границу. Правда, столь щепетильные люди — редкое исключение. Для большинства отказ в разрешении на заграничную поездку в настоящее время — самое болезненное наказание. Один партийный пропагандист, который уже несколько раз ездил за границу, а в этот раз столкнулся с какими-то трудностями, жаловался, что этого разрешения приходится ждать 6–8 месяцев, хотя он относился к тем счастливчикам, которым в принципе дозволялись заграничные поездки. «Наша жизнь становится лучше, — причитал он, — почему же мы должны столько ждать? Чего они боятся?»

Советские руководители любят распространяться о том, что число заграничных поездок советских граждан увеличилось по сравнению с 60-ми годами. Однако, в действительности, увеличение это весьма скромное. В 1974 г. число заграничных поездок составляло всего 2,2 миллиона, т. е. менее половины числа путешествий, совершенных жителями маленькой Чехословакии и менее одной десятой заграничных поездок, предпринятых американцами. Причем основное количество путешествий, совершаемых советскими гражданами, приходится на страны Восточной Европы. Почти все поездки — официальные; их совершают не только государственные деятели и дипломаты, но и балетные труппы, спортивные команды, научные делегации. И, как правило, из года в год, ездят одни и те же люди. Страны Восточной Европы посещают избранные группы рабочих и студентов, а индивидуальный туризм вещь практически неслыханная. «Только маяки коммунизма могут ездить», — с горечью заметил один недовольный писатель. Специалист по вычислительным машинам, которому было отказано в разрешении навестить всем семейством друзей в ГДР, гневно осуждал порядок выдачи этих разрешений как «рабство XX века». На самом же деле, превращение права на заграничные поездки в привилегию верных слуг государства является старой традицией правителей России. В своем указе от 1785 г. Екатерина Великая установила право на поездки за границу в качестве привилегии дворянства и знати.