Игорь Шнуренко - Человек взломанный

Оценки числа жертв бомбы «Little Воу» разнятся, цифры колеблются между 93 и 146 тысячами человек. Примерно 80 тысяч умерли в тот страшный летний день 1945 года, другие скончались через несколько дней, недель или месяцев — от ран, от ожогов, от лучевой болезни. Через три дня другая бомба с забавным названием «Fat Man» опустилось на Нагасаки, где погибло ещё от 60 до 80 тысяч человек.

Никто, наверное, не думал о том, что произошло в тот день больше, чем Роберт Оппенгеймер, худой, высоченный, голубоглазый физик-ядерщик с короткой стрижкой, возглавлявший команду разработчиков американского атомного проекта, которая работала в лаборатории Лос-Аламос. По воспоминаниям, Оппенгеймер сутулился, много курил, зажигая одну сигарету от другой, постоянно чесал голову, кусал костяшки пальцев, ерзал на стуле, то скрещивая, то разводя в сторону ноги. Когда он говорил, то вскакивал со стула, ходил взад-вперед и с силой выплевывал сигарету, желая подчеркнуть ту или иную мысль.

Тогда, в 1945-м, его волосы были черными как смоль, но к 1954 году он уже совершенно поседел. В 1945 году президент США Гарри Трумэн наградил Оппенгеймера медалью, а в декабре 1953 года другой президент, Дуайт Эйзенхауэр потребовал, чтобы с физика сняли допуск ко всему, что может иметь отношение к государственной тайне. Обвиненный в связях с коммунистами, Оппенгеймер подвергался многочасовым допросам в рамках расследований антиамериканской деятельности, которые проводил тогдашняя поп-звезда американской политики, сенатор-алкоголик от штата Висконсин Джозеф Маккарти.

За три недели до бомбардировки Хиросимы состоялось первое в мире испытание атомной бомбы на испытательном полигоне «Белые пески» возле местечка Сокорро в штате Нью-Мексико. Полигон располагался в пустыне с подходящим названием Jornada del Muerto («Путешествие мертвеца» с испанского).

Оппенгеймер был технократ и гуманист, он окончил Гарвард и Геттингенский университет в Германии, знал восемь языков, любил поэзию и поиск духовных смыслов. Испытание он назвал «Троица» в честь любимого стихотворения Джона Донна, где говорится о множественных значениях символов веры. Атомную бомбу в лаборатории незатейливо называли «Гаджет». Оппергеймер не был индуистом, но после того, как небо над «Белыми песками» озарила невиданная вспышка, физику пришла в голову красивая строка из «Бхагавадгиты»: «Если сияние тысячи солнц вспыхнуло бы в небе, это было бы подобно блеску Всемогущего…» Затем облако ядерной пыли почернело, посерело и поплыло в небе, и Оппенгеймер продолжил цитировать «Бхавадгиту»: «Я стал Смертью, уничтожителем Миров».

Впрочем, знаток санскрита из Венского университета Эдгар Лейтан утверждает, что этот перевод неправильный. Он критикует подход таких индологов, как Б. Л. Смирнов, который перевел фразу, процитированную Оппенгеймером, так: «Я есмь время (Кала), возрастая, я причиняю разрушение миру; для уничтожения миров я здесь продвигаюсь «. Перевод Шридхари комментирует это же место так: lokan praninah samhartum iha loke pravrtto ‘smi, «Я активизировался, чтобы убить людей, т. е. живых существ в этом мире». Версия перевода В. Г. Эрмана такова: «Я есмь Время, разрушение мира творящее, назревшее, к уничтожению здесь людей тяготеющее».

Лейтан убедительно показывает, что «Я» этой фразы — время — творит гибель людей. То есть фразу следует перевести так: «Я — Время, могучий губитель людей, и я собираюсь здесь людей убивать».

Оппенгеймер вряд ли знал санскрит настолько тонко, чтобы знать, что нужно говорить не «Я», а «Я, время», и не «уничтожитель миров», а «губитель людей» — хотя в каком-то смысле каждый человек — это мир, и убивая людей, вы действительно уничтожаете миры.

Так или иначе, технократ в Оппенгеймере верно нащупал правильный смысл, почувствовал себя на минуту самим временем, хозяином Вселенной, которому подвластна судьба человечества, более точно, владыкой, который это человечество может уничтожить.

Ведь были среди физиков и мнения, что начавшаяся цепная реакция может уничтожить Землю и пойти еще дальше, кто знает, до какого предела. Обошлось. Бомба оказалась много мощнее, чем предполагали другие, но конца света не случилось. «Мы знали, что мир никогда не будет прежним, — вспоминал впоследствии Оппенгеймер. — Кто-то смеялся, кто-то плакал, большинство молчали».

Оппенгеймер дорого заплатил за короткий момент технократического упоения. Всю дальнейшую жизнь он пытался вогнать джинна обратно в бутылку: был советником правительства, который рекомендовал ему начать переговоры об ограничении ядерных испытаний, был мозгом, стоявшим за отчетом Ачесона-Лилиенталя, который призывал к международному контролю за распространением ядерной энергии (назван так по имени тогдашнего госсекретаря США Дина Ачесона и главы Комиссии по ядерной энергии Дэвида Лилиенталя). Отчет лег в основу Плана Баруха (по имени представителя США в Агентстве ООН по контролю за атомной энергией Бернарда Баруха). Усилия Оппенгеймера, казалось, ни к чему не приводят — не зря его самого начали подозревать в антиамериканской деятельности. Физик на долгие годы попал в опалу. Не посадили его только потому, что идейный вдохновитель этих отвратительных процессов, сенатор Джозеф Маккарти, слишком много на себя взял и вскоре после начала травли Оппенгеймера открыл охоту на ведьм в Пентагоне, чего верхушка армии потерпеть не могла, поэтому сенатор вскоре был уволен со своей должности.

Без усилий Оппенгеймера и таких, как он, возможно, не было бы и Московского договора (Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой был подписан в столице СССР в канун очередной годовщины бомбардировки Хиросимы 5 августа 1963 года).

Есть свидетельства того, с каким содроганием отнесся к бомбардировке Хиросимы Альберт Эйнштейн, как реагировали на это другие крупные ученые того времени. На круглых столах по искусственному интеллекту, в статьях и выступлениях мне приходилось не раз слышать точку зрения, что, возможно, технологии ИИ, нано, био, когнитивные технологии несут определенные риски, но общество справится с ними, выработает какое-то решение — как это якобы было с атомным оружием. Человечество якобы нашло решение проблемы ядерного оружия, поэтому можно быть уверенным, что и в этот раз общественные механизмы не подведут.

Эти утверждения, конечно, глубоко манипулятивны. Как мы видим, человечество начало искать решение ядерной проблемы только после Хиросимы и Нагасаки, после пары сотен тысяч жертв. Только увидев жутчайшие наглядные результаты бомбардировок, которые были засекречены, но к которым ученые, работавшие в секретных лабораториях типа Лос-Аламос, получили доступ, они пришли в себя, и стали потихоньку избавляться от комплекса «хозяев Вселенной», которым все нипочем. Но ученые-технократы, чей пик деятельности приходится на 1930-1940-е годов, такие, как Оппенгеймер, Поль Дирак, Нильс Бор, были блестяще гуманистически образованы, и сейчас равных им по энциклопедичности знаний просто нет. Некоторым из них — например, Эйнштейну, удалось еще немного подышать воздухом старой гуманистической довоенной культуры. Сегодня, в двадцатые годы XXI века, мы не найдем в науке ни сравнимых по мощи имен, ни энциклопедичности, ни, что немаловажно, влияния на власть имущих.