Игорь Шнуренко - Человек взломанный

Я написал в родительский чат, что дело не в детях, а в проблемах с безопасностью самого Zoom: используя несложный софт, хакеры легко могут проникнуть на любую цифровую конференцию и прервать ее. В мире это явление уже настолько широко распространилось, что получило название «зумбомбинг». Осознав, в чем дело, родители и учителя дали задний ход.

Происшедшее заставило задуматься о том, что родители верят машине больше, чем собственным детям. Коронавирус, кажется, убил доверие людей даже внутри собственной семьи. Вагоны общественного транспорта переделаны так, что люди стараются не садиться рядом с другим человеком, а встречая прохожего на улице, люди порой переходят на другую сторону. Социальное дистанцирование, больше похожее на описанное у Хаксли в «Дивном новом мире» социальное кондиционирование, ломает не просто привычки, но вековые традиции людей, в том числе внутри собственного дома. Информационное заражение, сопутствующее биологическому, уничтожает и остатки доверия народа к любым общественным институтам, расчищая тем самым место для Левиафана. Люди приучаются к одиночеству и к мысли о том, что от любого встреченного человека может исходить опасность; то ли дело компьютерный алгоритм, которому нужно верить и без которого не обойтись.

Дистанционное общение вызывает у детей взрыв немотивированной агрессии, множатся психологические проблемы, которые вряд ли пройдут со снятием карантина. Но поистину, в наше время постправды добро и зло становятся неотличимы друг от друга. Вот и «зумбомбинг» показывает, что у цифровой экспансии технократов во внутренний мир человека есть предел. То самое поколение Z, которое считали полностью выпавшим из реальности, показывает — по-своему, через агрессию, через бунт — что человека не получается делать придатком компьютера.

Знакомые школьники на карантине читают, если есть такая возможность, проводят много времени на свежем воздухе и строят планы на прогулки друг с другом «когда все это кончится». Нет у них энтузиазма по поводу пения хором по скайпу, игры в баскетбол по зуму и вообще дистанционки. И это повод для оптимизма!

Те, кто склонен винить поколение тех, кому сейчас между 13 и 18, в цинизме, бездушности и в выпадении из реальности, должны понимать, что часто у этих детей не было другого выхода, чем погружение в «виртуал». Речь здесь не только о психологических проблемах их собственных родителей, многие из которых считают, что купив электронный гаджет, они выполнили родительский долг. Речь еще и о просчитанной на годы вперед сознательной кампании корпораций «большой цифры» — а это «Гугл», «Фейсбук», «Майкрософт» и другие — подсадить детей и подростков на свои устройства.

Сначала для того, чтобы те проводили как можно больше времени в «виртуальном пространстве», которое владельцы этих компаний по-тихому приватизировали. А потом — чтобы подчинить их «роевому сознанию», превратив, по сути, в роботов. Ведь если технократы не могут создать машины, по интеллекту сравнимые с человеком, то они вполне могут опустить человека до уровня машины.

Бои, о которых ни дети, ни многие родители до сих пор не подозревают, шли и идут за каждую минуту времени, проведенного детьми онлайн, в состоянии блаженного управляемого полусна. Взрослые дяди и тети — опытные маркетологи — постоянно изучают опыт игровой индустрии с тем, чтобы понять, где у ребят уязвимые места, на какие крючки их можно подцепить, чем подкупить, на чем сыграть — с тем чтобы наши игроки как можно реже отрывались от мерцающего экрана.

На протяжении веков человеческим убежищем от любых невзгод внешнего мира был дом — но «большая цифра» проникла и туда. Разумеется, для того чтобы сделать жизнь людей удобнее и проще. Но вот с появлением «Фейсбука» около 15 лет назад социологи стали замечать, что выражение «мой дом — моя крепость» в отношении детей и подростков следует понимать иначе: как «мой виртуальный дом — моя крепость». В цифре, а не в реальных «четырех стенах» они чувствовали себя на месте, в безопасности, «среди своих».

Так место, где на протяжении веков человек чувствовал себя защищенным, где начиналась его жизнь, где он познавал базовые понятия и ценности, превратилось в некий набор координат для активности умных вещей, которых становится все больше. Умные пылесосы, умные замки, умные колонки, а скоро появятся умные стены, умеющие слушать… Как нам кажется, мы всем этим управляем, поэтому мы приблизили умные вещи к себе. Смартфоны — они теперь заменяют нам понимание и память — стали членами семьи, от них уже не скрыться, и даже взрослые уже не считают дом границей, за которой посторонним нет входа, где можно уединиться и иметь секреты — нет больше места для секретов. Что же говорить о детях, которых часто воспитывают не родители, а смартфоны — для них «виртуальный мир» и есть та самая крепость-убежище, куда они уходят от житейских невзгод.

В феврале, в разгар коронавирусной эпидемии в Китае, социологи опубликовали данные, согласно которым жители Поднебесной проводят онлайн вдвое больше времени, чем лишь полгода назад: восемь часов вместо четырех. С учетов времени сна получается, что человек в среднем стал проводить в виртуальном мире столько же времени, сколько и в реальном. Ученые полагали, что для достижения такого результата потребуется еще десять лет интенсива, но благодаря коронавирусу произошел «большой скачок».

Но дело не только во времени, которое дети проводят за компьютером.

Проблема в том, что сами понятия «виртуальное пространство», «виртуальная реальность» — обманки. Они не имеют никакого отношения ни к реальности, ни к пространству. Виртуал не обладает главным свойством реальности и пространства — протяженностью. Именно в этой обманке, по сути, сегодня и живут подростки, проводя там — впервые в истории человечества — больше времени, чем в реальности.

Жизнь поколения Z и для тех, кто пришел после них, полностью разворачивается в частном псевдопространстве «виртуальности». У соцсетей есть конкретные владельцы, которые там заправляют согласно своим бизнес-планам и гордятся тем, что они теперь устанавливают социальные нормы для миллиардов людей. Дети для них — бизнес, ничего личного. Бизнес они строят на будущее, формируя его под модель глобального роевого сообщества.

Цифровая коммуникация становится для подростков зыбким фундаментом, на котором с самого начала строится их «я». Этим процессом давно уже управляют не родители, не семья и не школа, которая сегодня сама стала «виртуальной».

Соцсети со своими лайками, шерами и роевым сознанием особенно сильно влияют на подростков в тот период, когда у тех формируется идентичность и они очень зависят от мнения сверстников. Любой подросток проходит внутренний «нормативный кризис», когда он вырабатывает фундаментальные понятия «что такое хорошо и что такое плохо». В доинтернетовские времена это обязательно происходило при помощи внутренних ресурсов и собственного опыта. При здоровом развитии именно в ходе этого конфликта между «собой» и «другими» и формируется прочное сознание идентичности.