Александр Талал - Миф и жизнь в кино: Смыслы и инструменты драматургического языка

Конструкция «Исчезнувшей» тоже имеет форму триллера с большой дозой драмы. Вопрос, выстраивающий вектор зрительских ожиданий и возможных ответов (развязок): кто рушит жизнь Ника? Кто убил или похитил его жену, из-за кого сам Ник попал под подозрение? Вопрос возникает в момент предпосылки (исчезновение Эми), и на него нанизываются остальные составляющие истории (тема, драматический элемент, дискурс на предмет медиаориентированной культуры и пр.).

Удивить зрителя ответами на этот вопрос уже сложно. Он искушен, насмотрен. Вариант, в котором сама Эми является злопыхателем, не выходит за пределы нашего воображения, мы видели и такое, никому из персонажей не избежать наших подозрений. Сюжет выстраивает противостояние героя с оппонентом (в данном случае – невидимым, поскольку источник угрозы непонятен) и должен разрешиться в кульминации, где мы узнаем, кто убийца и в чем его мотив. Финальная схватка завершится поражением оппонента – а может, и героя.

«Исчезнувшая» не заставляет зрителя до самого конца фильма ожидать ответов – карты открываются уже в середине: Эми все подстроила, и даже понятно почему. Это позволяет начать новый вектор сюжета (а точнее – его дополнительный отрезок), где ожидания ослаблены. Какой это дает эффект? Картина погружает нас глубже в ситуацию героев, обусловливая вопрос: хорошо, а как теперь? Что происходит после «Я там был, мед-пиво пил»? О чем часто умалчивают сказки? Человек может раскрыть загадку и узнать, что его предает жена, но жизненная школа говорит нам, что на этом история не заканчивается, потому что вопрос «Как ему с этим жить?» – не менее волнующий. Противостояние между Ником и Эми продолжается, оба применяют различные тактики, чтобы одержать победу, но сюжет окрашивается психологическим анализом: что чувствует и проживает человек (жизненное) в этой уникальной (мифической) ситуации? Когда личным кошмаром оказывается человек, в которого ты не так давно был влюблен без ума? Когда начинаешь осознавать, что ты сам не вполне невинная жертва?

Именно эта тактика позволяет не ограничиваться буквальной схваткой «Кто кого?» в финале и исходом, зависящим от победы в этой схватке. Вместо этого Ник и Эми остаются супругами! И конечные сцены наполнены сильнейшей, пронзительной эмоцией: каково Нику теперь – когда он прошел путь и понял многое о себе и своих ошибках, об Эми и о том, на что она способна, об их браке, – оказаться пленником супружества с психопаткой? Как видите, противостояние здесь все же есть, и Эми победила. Выдержана тема, выдержаны конвенции триллера. Но тактика «схватки» неожиданная и интересная: героиня повергает героя тем, что возвращается в семью! Это возможно благодаря срединному повороту, который ставит точку в интриге, связанную с убийцей и его мотивом, и позволяет углубиться в этот мотив, рисуя насыщенную, объемную и детальную картину союза супругов Данн, их изъянов, конфликта мировоззрений, трагического недопонимания, ложных ожиданий друг от друга и т. д. Позвольте вектору истории зайти дальше, чем обычно, и вы обнаружите сложные, «взрослые» смыслы, которые по зубам не любому зрителю, но которые привлекательны для другой целевой аудитории. Мифическая форма как повод для исследования жизненного – возможно, наиболее удачная формула нашего времени: первое держит интерес, идентификацию, ожидания от начала до конца, второе придает истории значимости.

Удивительно, но в популярном ситкоме «Американская семейка» такой непростой сценарный принцип используется чуть ли не в каждом сюжете, в 180 сериях длиной 22 минуты каждая! Рассмотрим пример.

Герой Кэмерон Такер, которого можно описать как чувствительного, но с характером, капризного, честолюбивого, талантливого и самовлюбленного гея, случайно узнает, что из рок-группы парня его племянницы, Дилана, ушел ударник. Кэмерон, который намного старше Дилана и его школьных друзей, намекает, что у него есть богатый опыт игры на барабанах и он не прочь тряхнуть стариной. В этой точке формируются зрительские ожидания от сюжета: добьется ли Кэмерон своего? На его пути есть как минимум две проблемы: на самом ли деле Кэмерон так хорош, как о себе заявляет, или его ждет полный крах? Второе препятствие: для Дилана и его группы он «старпер», и вряд ли они отнесутся к нему серьезно. Сможет ли он поймать стиль молодежной группы?

Дилан собирает группу и устраивает Кэмерону прослушивание. Сначала Кэмерон исполняет унылую ерунду, но это розыгрыш. Он шутит, что «перепутал палочки», и начинает играть всерьез, к восторгу ребят. Один из туповатых друзей Дилана даже предлагает: «Чувак, ты бы пометил палочки».

Наконец, выступление. Кэмерон в прекрасной форме. Члены семьи впечатлены его игрой. Дело доходит до его сольной партии, и Кэмерон блистает.

В этой точке зрительские ожидания заканчиваются. Вот оно, разрешение обрисованной для нас линии. Обе заявленные потенциальные проблемы остались позади. Но что, если это не конец истории? Что, если у этой линии может быть гармоничное продолжение?

Как уже говорилось, одна из характерных черт Кэмерона – его самовлюбленность. Барабанное соло затягивается. И затягивается. И затягивается. Кэмерону не так часто удается быть в центре внимания и выставлять напоказ свои таланты. Он забывает, что на сцене есть кто-то, кроме него. Публике надоедает слушать одного ударника. Дилан и команда решают, что все-таки обойдутся своим барабанщиком. Кэмерон получает отказ.

В результате мы имеем усложненный сюжет, который заходит дальше наших ожиданий, в котором Кэмерону уготованы одновременно успех и поражение, возможность блеснуть и потешить эго и ценный урок о том, что эго необходимо держать в узде. В каком-то смысле это еще и техника «да, но».

Почему мы предвидим одни проблемы и перипетии и не предвидим другие? Все просто. Проблемы первой части вектора истории заявлены на экране. Сюжет подсказывает нам, чего ожидать. Это часть киноязыка. Дилан вслух сомневается в том, что Кэмерон понимает его стиль музыки, говорит о его возрасте, предупреждает, чтобы не расстраивался, если не получится. Проблему, возникшую позже, ничто не предвосхищает. Намеренно. Ничто, кроме… одной из ключевых черт характера Кэмерона, хорошо знакомой зрителю. Потенциал этого неожиданного поворота был заложен не в этой серии, а давным-давно, в первом сезоне, а значит, он одновременно непредсказуем и достоверен. Кэмерон справился с внешними препятствиями (мифический элемент), но стал жертвой собственного изъяна, черты характера, и это жизненный элемент.