Калле Книйвиля - Крым наш. Возвращение империи

Выезжая из Алушты, мы снова встречаем полицейскую машину из Краснодара. Полиция, пожалуй, отказалась от охоты на шоссе. Облака висят низко, и дорога на гору Ай-Петри закрыта. Мы путешествуем дальше вдоль побережья, и наконец поворачиваем в горы у Фороса, чтобы добраться до церкви Воскресения Христова, построенной в конце 19-го века на склоне горы, в 400 метрах над уровнем моря. Вид на горы на одной стороне и ярко— зеленое побережье на другой требует тишины.

Гуливер показывает на крышу, которую можно увидеть сквозь деревья на краю небольшого курортного городка Форос.

— Это была дача Горбачева, где он был арестован.

В течение трех дней путча в августе 1991 года, когда судьба Советского Союза была неопределенной, президент страны Михаил Горбачев был полностью изолирован от окружающего мира. Четыре корабля береговой охраны патрулировали у дачи со строгой охраной, которую по приказу самого Горбачева построили в этом живописном месте. Теперь можно увидеть только один парусник в море. На этот раз переворот удался, и в Крыму все спокойно.

Накрапывает дождь, когда мы в конце дня добираемся до Бахчисарая, бывшей столицы страны крымских татар — Крымского ханства. Теперь здесь снова живет много крымских татар, в маленьком городке между двумя горными склонами, где скрываются уютные коттеджи среди деревьев, переходящие выше к голому каменистому склону. Это — другой Крым, не такой, как русские курортные города на побережье. В центре городка стоят два минарета. Они принадлежат к ханскому дворцу, старые части которого построены в 16-м веке, задолго до российского завоевания. Во внутреннем дворе стоит фонтан, который вдохновил национального поэта России Александра Пушкина на одну из самых известных его поэм. В центре настенного рельефного изображения арабской вязью — таможенная марка ханства — тамга. Такой же знак находится на голубом флаге крымских татар. Он происходит отсюда, это не вариант буквы Т, как я до сих пор думал.

Завершаем экскурсию на балконе крымскотатарского ресторана с видом на ханский дворец и всю долину. Оказывается, что официант — старый сосед Гуливера, и они обмениваются новостями об общих знакомых. Пока мы едим лагман и чебуреки, солнце уже садится над столицей крымских татар.

Часы на высокой башне с пятиконечной красной звездой на железнодорожном вокзале в Симферополе показывают московское время. Они делают это уже в течение полугода, с тех пор как после аннексии их перевели на один час назад. Здесь на площади толпы людей праздновали и пили шампанское. «Крымчане вместе с Россией», — написано на большом рекламном плакате возле перехода. В нескольких сотнях метров отсюда нахожу объявление с другим текстом «По не зависящим от нас производственным причинам, компания «Макдональдс» приняла решение временно закрыть заведение в Симферополе. Приносим извинения за неудобства. Администрация». Вся большая современная двухэтажная постройка из стекла и металла опоясана широкой красной пластиковой лентой. «Производственные причины», на которые ссылается «Макдональдс», — это на самом деле российская аннексия Крыма. Даже если доставка пищевых продуктов с материка усложнилась и молоко сейчас иногда кислое уже на прилавке, то «Макдональдс», вероятно, смог бы доставлять то, что нужно для дальнейшего функционирования своего ресторана — если бы действительно этого хотел. Но три ресторана в Крыму принадлежат филиалу «Макдональдс» в Украине и предприятие не может работать на оккупированной территории.

Вблизи от закрытого заведения быстрого питания нахожу остановку троллейбусов на Ялту. Обычная маршрутка быстрее, но было бы неправильно не воспользоваться шансом и проехаться самым длинным троллейбусным маршрутом мира. Троллейбусная линия была построена в конце 1950-х годов, чтобы облегчить поездку советских отдыхающих от аэропорта и железнодорожного вокзала в Симферополе к морскому побережью. Общая протяженность маршрута от аэропорта до Ялты составляет 96 километров. В советское время в период летних отпусков троллейбусы к морскому побережью курсировали так же часто, как поезда в московском метро в часы пик — каждые две минуты. Сейчас напряжение не такое высокое, и мне сразу удается купить билет на следующий троллейбус, отправляющийся через десять минут. Текст на билете все еще на украинском языке, но цена указана уже в рублях. 64 рубля, примерно 1 евро.

Троллейбус движется к морскому побережью по тому же горному шоссе, где ехал Гуливер, однако на этот раз полиция не останавливает нас. Один из немногих пассажиров — женщина с четырьмя большими ящиками винограда, который она, видимо, собирается продавать отдыхающим в Ялте. Там за виноград можно выручить гораздо больше денег, чем здесь, — говорит она своему попутчику. Она немного ворчит, когда кондуктор требует еще 15 рублей за багаж, но все-таки платит. Когда троллейбус тормозит на остановке, ее тележка с четырьмя ящиками опрокидывается. Виноградины катятся по полу. Другие пассажиры помогают ей поставить на место пирамиду из ящиков. На этот раз она слаживает их на пол, а не на зыбкую тележку.

Сейчас сезон сбора урожая, и на полпути к морскому побережью мы обгоняем трактор с прицепом, нагруженным виноградом. Трактор украшен небольшим российским флагом, хотя, между прочим, немногое свидетельствует о народном подъеме по случаю российской аннексии. По всей девяностокилометровой дороге в Ялту вижу только один дом с российским флагом. Перед самой Ялтой мы проезжаем мимо большого рекламного щита с плакатом, который снимают рабочие на лестнице. «Крым — это Россия. Справедливость — это сила», — написано на этом плакате. Это электрическая реклама партии «Справедливая Россия», которая не смогла пройти в крымский парламент на только что состоявшихся выборах.

Наконец, после почти двухчасовой поездки, троллейбус добирается до автостанции на окраине курортного города Ялта, где Антон Чехов прожил свои последние годы. Статуи дамы с собачкой и ее тайного любовника Дмитрия Гурова стоят на городской набережной, где они когда-то встретились, вблизи классической гостиницы с кариатидами у входа, где недолго жил Чехов в 1899 году. Здесь так же закрыт и загражден «Макдональдс» «по производственным причинам». У столиков под открытым небом гостей немного — сезон почти закончился — но несколько десятков любителей загара лежат на пляже у городской набережной. Почти все туристы в Крыму сейчас приезжают из России, и здесь на набережной не услышишь другого языка, кроме русского. Украинцам здесь не рады, а нечастых иностранных туристов, находивших в последние годы дорогу в Крым, сейчас не видно — вероятно, из-за аннексии, а, возможно, потому что сейчас дорого и сложно получить российскую визу, тогда как Украина, как уже было сказано, не требует виз от туристов из Евросоюза.