Калле Книйвиля - Крым наш. Возвращение империи

Сам Арсен сейчас работает в московской газете «Московский комсомолец», не всегда верной линии Кремля. Там можно писать немного свободнее, нежели в местных, послушных газетах, — говорит он. Газета имеет крымский выпуск, выходящий один раз в неделю на восьми страницах, подготовленных на месте, остальные материалы поступают из Москвы.

— Там могут печататься очень разные статьи, на одной странице может быть текст, хвалящий Путина, и открытое письмо, требующее, чтобы СМИ перестали врать о войне в Украине. Они публикуют все, что можно публиковать. Можно что угодно думать об этом, но они, по крайней мере, придерживаются основных журналистских принципов. Если мы пишем о конфликте, мы всегда позволяем обеим сторонам дать свою версию, мы не должны клеветать ни на кого, мы должны стремиться к объективности. Это хорошо.

Но даже у «Московского комсомольца» имеются свои пределы. Обычно слово «аннексия» не проходит контроль.

— Ведь у нас в редакции разные точки зрения на все эти дела, и мы, соответственно, выбираем свои слова. Но когда мы пишем «аннексия», то это слово исчезает. Вместо него появляется «присоединение» или «воссоединения», — улыбается Арсен.

Крымскотатарский телеканал ATR вначале обычно говорил об аннексии, оккупации или завоевании, — вспоминает он.

— Потом это внезапно прекратилось. Они узнали, что больше не смогут выходить, если будут употреблять такие слова, если у них будет такая точка зрения относительно новостей.

В Крыму для журналистов изменилось все. Но не для обычных людей, — говорит Арсен.

— Для большинства людей ничего не изменилось. Работники бюджетной сферы сейчас получают высокие зарплаты, по крайней мере большинство из них. А вот для предпринимателей — наоборот. Многие из них закрыли свои предприятия или прекратили работу, ожидая, пока выяснится ситуация. Ведь огромное большинство дел здесь зависит от контактов с Украиной, от украинских туристов. Этим летом не было много туристов, и это теперь будет иметь свои последствия; тот, кто не заработал, должен экономить. Это, конечно, окажет влияние на всю экономику.

Отсутствие туристов — это не единственное дело, беспокоящее бизнесменов из Крыма. Согласно предварительным сообщениям министерства юстиции Украины, в Крыму до ноября 2014 года была конфискована собственность около 4 тысяч предприятий. В некоторых случаях речь шла о государственной собственности Украины, которая была «национализирована» новой властью Крыма. Сюда относятся, например, огромный санаторий, о котором рассказывала Светлана из Ялты, или украинское государственное нефтегазовое предприятие «Черноморнефтегаз» вместе с газохранилищами и инфраструктурой.

Но даже обычные частные предприятия были просто отобраны вооруженными людьми. И не стоило обращаться в милицию или в суд.

— Вообще можно сказать, что изменения не были благоприятными для активных, независимых людей. Для тех, кто зависит от государства, дела сейчас действительно изменились к лучшему, прежде всего, видимо, для пенсионеров. Здесь много пенсионеров, и они довольны, — говорит Арсен.

В отличие от Шевкета Меметова, Арсен не убежден в том, что подавляющее большинство жителей Крыма радуется аннексии. Но его удивляет то, что многие украинские патриоты вдруг полностью изменились и стали русскими патриотами. Они просто перешли на сторону победителя, — говорит Арсен.

— В сознании людей произошли огромные внезапные изменения, и это мне совсем непонятно. У меня есть друг, которого я знаю достаточно давно. С ним было приятно общаться, и он всегда был за Украину, для него это было важно. Но вдруг, когда все это произошло, вот он произносит тост с шампанским и кричит россиянам: «Ура!». В моей голове не могут уложиться эти две вещи.

И он не один такой, многие изменили свою точку зрения. У некоторых просто опустились руки, другие, возможно, потому, что Украина не защитила нас. Оказалось, что у нас не было настоящего царя, пришел другой царь, который оказался сильнее, и, значит, он прав. Что-то произошло в подсознании этих людей. Они просто захотели стать друзьями сильного. А если произойдет что-то, что сделает Украину сильнее, они снова изменят свою точку зрения. Речь идет об извечном инстинкте самосохранения.

Рассказ Арсена о своем друге напоминает мне о неистовой поклоннице Путина в университете — Татьяне Фоминых. Ведь она раньше совсем не была такой, как рассказывал ее коллега, она была обычнейшей, лояльной украинской служащей. Но она вдруг изменилась.

Мы платим за чай и идем по парку в направлении железнодорожного вокзала. Возле офисного здания с полсотни мужчин — среднего и старшего возраста — стоят в длинной очереди. Офис принадлежит предприятию «Укртелеком».

— Они хотят оплатить счета за телефон. Стационарная телефонная связь до сих пор украинская, она подключена к украинской сети. Но уже мало тех, у кого дома есть стационарный телефон. Например, у меня нет, — говорит Арсен.

Но те, у кого есть стационарный телефон, должны стоять в очереди перед офисом. Иного способа оплатить телефонный счет сейчас нет.

Арсену пора на работу, и мы прощаемся. Это мой последний день в Симферополе, поэтому я использую возможность прогуляться суетливым центром, прежде чем поехать в бетонный пригород, где я поселился. Большинство домов на боковых улицах в столице Крыма старые, изношенные, максимум двухэтажные. Электропроводка в старых районах города не скрыта под землей, а проведена на столбах, которые то тут, то там кажутся немного ветхими. На одном углу улицы сверху слышится шипящий звук, чуть позже происходит несколько вспышек в трансформаторе между ветвями двух дикорастущих деревьев, выросших рядом с электрическим столбом. Пешеходы встревоженно поглядывают вверх и издалека обходят этот столб. Но вспышки прекращаются, и дыма не видно.

«Вежливые адвокаты — юристы из России к вашим услугам», — написано на табличке перед адвокатской конторой на боковой улице. «Вежливость» — это актуальное слово в Крыму, с тех пор как в феврале появились вежливые «зеленые человечки». Вежливая адвокатская контора обещает помощь при регистрации предприятий и при купле-продаже недвижимости в соответствии с российским законодательством. Понятно, что такие покупки не признает украинская власть, но пока здесь правит Москва, то совершенно неважно, какое мнение у власти в Киеве.

В нескольких сотнях метров от вежливых адвокатов я нахожу тщательно отреставрированный бледно-желтый дом 19-го века с красивыми коваными решетками на окнах первого этажа. Фасад украшен российским триколором на совершенно новом флагштоке. Сразу заметно, что у людей, получивших задание развесить российские флаги на официальных зданиях, было много работы — на флагштоке четыре отверстия для крепления к стене, но он прикручен к стене только двумя шурупами — в нижнем левом и верхнем правом углах. Под флагштоком видно пустое четырехугольное пространство — очевидно, раньше там находилась украинская табличка. Русскоязычную вывеску заменила иная: «Министерство юстиции Российской Федерации. Главное управление в Республике Крым и Севастополе».