Александр Севастьянов - Российское искусство новейшего времени

В своем стремлении точно запечатлеть натуру художники нередко прибегали к более или менее простым приборам, порой самостоятельно изобретенным. Так, в книге того же Дюрера об измерениях в искусстве мы видим на гравюрах-иллюстрациях, как художник использует различные приспособления для наболее точного воспроизведения модели в портрете или натюрморте. В том числе – что для нас особенно важно – с использованием стеклянной призмы и рамки.

Стремление быть максимально точным в уподоблении натуре привело даже к такому своеобразному жанру, как «обманки» – то есть картины (именно натюрморты), которые должны были создавать у зрителя полную иллюзию реальности. Особое внимание при этом, конечно, уделялось фактуре изображаемых предметов – бумаги, древесины, воды в стеклянных емкостях и т. д.

В России этот жанр был весьма популярен (прекрасные образцы можно видеть, например, в музее-усадьбе «Кусково»). И даже дал своего рода гения – великого художника-любителя графа Федора Толстого, чью «чудотворную кисть» упоминает в своих стихах Пушкин.

Однако, как пророчески написал тот же Пушкин, «но примешь ты смерть от коня своего». Развитие оптико-механических приборов, призванных вначале помогать художнику, привело постепенно к тому, что прибор в итоге выбил художника с поля, на котором веками происходила конкуренция за верное изображение окружающей действительности. Это произошло в несколько этапов.

* * *

Физионотрас.Вначале появилась техника под названием «физионотрас» – что в переводе с французского значит «след лица». Это первая попытка использовать оптико-механическое устройство для скрупулезно верной передачи натуры, а именно человеческой физиономии.

Физионотрасом первоначально назвали техническое устройство, изобретенное французским музыкантом-виолончелистом Жилем-Луи Кретьеном в 1784 году 45 45 Réne Hennequin. Avant les Photographies. Les portraits au phisionotrace. – Paris, 1932. . Оно представляло собой деревянную кабину, куда неподвижно усаживали портретируемого, направляя при этом на него пучок света таким образом, чтобы на экране запечатлелся точный абрис лица в профиль. А в это время оператор (портретист), стоя позади экрана, переводил этот профиль в уменьшенном виде на лист бумаги с помощью специального аппарата – пантографа с визиром (прицелом). Все делалось очень быстро, буквально за пять минут. После чего рисунок, заключенный обычно в круглую рамку диаметром около 6 см, переносился на медную доску, чтобы быть протравленным в технике офорта 46 46 Офорт – самая свободная и творческая из всех техник гравирования на металле (т.н. глубокая печать), по сути просто размноженный рисунок. Только художник рисует не карандашом или пером на бумаге, а специальной иглой на медной доске, покрытой кислотоупорным лаком. Процарапав лак до самой поверхности металла, он травит затем доску кислотой, которая, проникая сквозь царапины, вытравливает в металле бороздки. В них потом, после стирания лака, набивается краска, которая при тиснении переходит на увлажненную бумагу – и получается гравюра. . Но физионотрас, в отличие от популярных в ту эпоху профильных «силуэтов», обычно залитых черным тоном на светлом фоне, представлял собой не просто контур, а заполнялся рисовальщиком-изготовителем так, что появлялись тени, формирующие объем: глаза, ноздри, уши, губы, волосы и т. д. – как в обычном гравированном портрете.

Нельзя сказать, чтобы такой физионотрас отличался в лучшую строну от простого портрета в профиль, выполненного умелым художником-офортистом, таким, как Николя Кошен или Огюстен Сент-Обен (большие мастера в этом жанре). Но, во-первых, все делалось очень быстро и стоило сравнительно недорого. А во-вторых, у заказчика возникала полная иллюзия, что уж при таком техническом оснащении не будет и малейшей погрешности, и что родные и близкие получат его изображение «один в один» схожее с оригиналом – пусть только в профиль, но зато вернейшее.

Через несколько дней отпечатанная с медной доски и высушеная дюжина бумажных копий (больше не делалось принципиально) вручалась заказчику, а все оригиналы – гравированые доски – сохранялись в собственности изготовителя. Такие бумажные копии тоже стали называться физионотрасами.

Изобретатель новой техники Жиль Кретьен первые четыре года использовал физионотрас только для портретирования своих друзей и родных, но в 1788 году он создает совместно с Эдвардом Кенедеем, англичанином, совместное предприятие недалеко от Версаля, сняв студию и разместив в газетах объявление. Успех был огромным: в первый же год примерно тысяча клиентов пожелали иметь свой портрет, изготовленный почти мгновенно новым, «прогрессивным» способом. У Кретьена и Кенедея перебывал весь парижский свет; сохранились физионотрасы ряда знаменитостей: королевской семьи, Лафайета, Мирабо, Марата. Но имеется также множество портретов людей попроще, мужчин и женщин, начиная с придворных, офицеров и чиновников и заканчивая простолюдинами. До нас дошли даже изображения русских офицеров из числа тех, что брали Париж в 1814 году, ведь многим хотелось вернуться домой в Россию с таким портретом – свидетельством торжества русского оружия и памятью о славных парижских деньках…

Со временем Кенедей и Кретьен рассорились, их совместное предприятие распалось, и Кенедей отправился путешествовать по свету с портативным физионотрасом. Сохранились работы, сделанные им в Бельгии и Германии, Италии и Австрии, и даже России (в том числе портреты Василия Жуковского и Льва Пушкина) и Америке (в Библиотеке конгресса США хранится около ста портретов видных политиков, в том числе физионотрас первого президента США Джорджа Вашингтона). Искусство физионотраса продержалось всю первую треть XIX века, пока его не вытеснил дагеротип. Самыми поздними считаются портреты французских великих писателей: Гюго, Стендаля и Дюма-отца.

Всего известно более пяти тысяч портретов разных лиц, сделанных подобным способом; это – на два порядка более значимая цифра, чем мог бы создать художник-гравер, работая офортом, а тем более резцом (на одну портретную гравюру большого формата уходили порой месяцы, а то и годы жизни 47 47 К примеру, парадный портрет русской императрицы Анны Иоанновны гравер Кристиан Вортман создавал в течение трех лет. ). Пусть тиражи физионотрасов были маленькими, зато вовлеченность в процесс столь большого количества людей – беспрецедентна. Ничего подобного раньше не было.

Перед нами – что очень важно отметить! – первый явный выход масс на сцену в качестве непосредственного заказчика искусства. И, таким образом, – первые шаги массового искусства: явление, последствия которого оказались колоссальны.