Валентин Сидак - Зарубки на гриппозной сопатке. Размышления о нашем недавнем прошлом…

Поместили, знаете ли, этот экспонат на самом видном месте, но при этом «nо comments», никаких разъяснений в стиле «что-где-когда-как-почему». Все тебе чинно и благородно, как и положено в центральном государственном архиве. Подумаешь, так себе, пустяк, «пробы чьего-то пера», понимаете ли, на стенке обнаружили. Но за этот «пустячок», тем не менее, на аукционе оч-чень солидную сумму содрали в свое время с именитого титулованного покупателя.

По поводу каббалистики и разных там таинственных знаков и символов в «вульгарно-герменевтическом» их понимании криминалист Соловьев целую поэму в стихах сочинил, его «экспертные заключения» на стендах выставки были представлены очень и очень широко.

Вот, например, его вывод по пункту «Подтверждение или опровержение ритуального характера убийства»: «Следствие полностью исключает ритуальный характер убийства. Мотивы убийства носили политический характер. Манипуляции с телами производили, в основном, местные уральские жители. Доказательств того, что надпись на окне носила „каббалистический“ характер следствие не нашло. Соответствующая справка прилагается».

Спрашивается, он что, помимо всего прочего, еще и видный специалист по герменевтике и семиотике, чтобы так лихо рассуждать о неизвестной ему материи? Хорошо еще, что материалы дореволюционного дела Бейлиса не стал привлекать для подтверждения правильности своих «экспертных заключений».

Кстати, Г. Рябова под закат его литературно-драматургической карьеры именно на «дело Бейлиса» и потянуло, видимо лавры В.Г.Короленко и В.В.Шульгина ему покоя не давали, ибо после десятисерийного телесериала «Конь белый» (сами понимаете, о чем основной сюжет его повествования) он тут же издал весьма посредственную и явно конъюнктурную книжонку под названием «Конь бледный еврея Бейлиса».

Почему именно «книжонка, а не просто «книга»? Привожу заключение, «выводы» автора сего литературно-исторического повествования, судите сами.

«Суд над Бейлисом начался 25 сентября 1913 года (ст. ст.), в 14.30, в здании Присутственных мест на Софийской площади – оно как раз за спиной «спасителя» Украины, Богдана Хмельницкого, «москальского запроданца», как называли его многие и тогда и сейчас. Я видел старую черно-белую хронику: три жандарма в серых шинелях и бескозырках с кокардами, усатые, улыбающиеся, стоят на пригорке, окружив плотным кольцом человека небольшого роста в черном пальто и такого же цвета котелке – Бейлиса. Мендель тоже улыбается изо всех сил, но и позировать кинооператору ему приятно, это видно. Черная борода и такие же усы охватывают его круглое лицо траурным кольцом. Пейсы не заметны, наверное, они органично вписываются в бороду, сползая по щекам. За спиной «мирового» преступника белые домишки, под ногами – немощеная земля. Видимо, по просьбе «кино», Бейлиса ведут в суд (а может быть, и на допрос) пешком, и делают это специально, чтобы как можно больше простого люда увидело супостата христианских младенцев и, озлобившись, повлияло на общественное мнение, а значит, и на присяжных, позже…

Процесс продолжается ровно месяц и три дня. Перепуганные, лепечущие свидетели показания дают приблизительные, малозначимые, даже косвенных доказательств виновности Бейлиса нет; чеканно выстраивают свою линию прокурор Виппер, поверенные гражданской истицы (матери Ющинского) Шмаков и Замысловский. Эти известные всей России юдофобы, принципиальные, бескомпромиссные борцы с «жидовским засильем», люди, несомненно образованные, в предмете великолепно разбирающиеся. К тому же и умные, они это доказывали не раз и не два1.

И вот, в мягко нарастающей бессмыслице (ведь Бейлис невиновен, это очевидно!) начинает угадываться, а потом и высвечивается огнем негасимым священная задача: доказательно обвинить еврейство, весь народ Израиля в исторически присущей ему, народу, бесчеловечности, лютой злобе, кровавой устремленности к господству над Миром, над всем человечеством…

Должен сказать, что доводы обвинения производят впечатление. Цитаты из Священных книг (в том числе, и общих для евреев и христиан), исторические ссылки (на конкретные уголовные дела прошлого), как правило, звучат доказательно и убедительно. Но… только в том случае, если эти цитаты принять как данность, не поразмышлять над ними, не попытаться усомниться или даже опровергнуть.

И здесь приходится столкнуться то ли с избирательной памятью обвинителей, то ли с не слишком обширным знанием. Примеры вряд ли надобны, внимательный читатель их уже увидел в тексте. И возникает уверенность: обвинению не нужны доказательства виновности Бейлиса. Обвинению надобно утвердить одну, несомненную для него, обвинения, мысль: евреи, проживающие в рассеянии по всему миру, – крайне опасны.

Они захватывают промыслы, финансы, науку и искусство, они как трутни въедаются в тело того народа, среди которого живут. И в этом смысле робкая, почти интеллигентная позиция программы Союза русского народа: способствовать всячески удалению евреев на «историческую родину» – отнюдь не кажется поначалу предтечей «окончательного решения еврейского вопроса»…

Николай Бердяев написал однажды, что антинациональная по сути революция в России совершена, увы, национальным большинством, русскими по крови людьми, так и не понявшими по сей день, в какую бездну толкнули их Маркс, Энгельс, Ленин и прочие радетели народного счастья.

И сегодня мало кто понимает, что евреи, хлынувшие в русскую революцию неудержимым потоком и натворившие в России много черного и непоправимого, пролившие реки своей и чужой крови, – на самом деле получили первотолчок именно от Шмакова, Виппера и Замысловского, от «союзов» – Михаила Архангела, Двуглавого орла и десятков прочих, жаждавших не исторической справедливости для русских, а только одной лишь мести за правильно и, чаще, совсем не правильно понятую деловую активность определенной части еврейства.

В конце концов, хотели того или не хотели евреи-банкиры, фабриканты и заводчики, адвокаты, писатели, режиссеры театра – они приносили пользу своей родине, России.» ( 47 ). Я покажу несколько позднее, что любой текст пишется ради одной-единственной, ключевой фразы – можете сами легко в этом убедиться.

Возвратимся, однако, к заявленной теме и процитируем текст п.9 прокурорского заключения под названием «Предположение о ритуальном характере убийства». «Единственный признак «ритуального» убийства в «расстрельной» комнате – это некие изображения небольшое величины на подоконнике, похожие на «пробу» пера.

Никто никогда не смог доказать, что это осмысленная надпись (?). Все попытки найти аналоги в мировой истории не увенчались успехом. Следствие пришло к выводу, что убийство не являлось «ритуальным». К аналогичному выводу пришло и священноначалие Русской православной церкви».