Татьяна Ануфриенко - Так начиналась Мещура 

— Ладно-ладно, не начинайте. Лучше выдвигайте кандидатуры. Лесорубов не трогаем. У них уже есть занятие на лето — стройка.

Посыпались предложения. Кто-то их отвергал, кто-то поддерживал. Голосовали открыто, поднятием руки. Больше всех рук было за Ермолаева Захара Петровича, 43-х лет, постоянной работы нет, хоть мужик и старательный.

— Всё, прошёл Захар Петрович. Он составит список жителей посёлка. В артель войдут все семьи, кроме лесорубов и интеллигенции — учителей, доктора, культработника. Вопросы есть? — комендант подождал и подвёл черту. — Если нет вопросов, завтра с утра ждём у конторы. Инструменты и инвентарь там. А ты, Захар Петрович, останься, надо кое-что обсудить.

Расходились люди с собрания не спеша, обсуждали услышанное, качали головами. Кто-то безнадёжно махнул рукой. У некоторых появилась надежда:

— Может, с продуктами хоть лучше станет, а то совсем скудный паёк.

— Может, и станет. Только доживём ли?

Наутро Захар Петрович вооружил людей лопатами и топорами, и все вместе отправились вдоль берега вниз по течению Ёлвы.

— Вот эту низину и будем освобождать от ивняка и кустарников. Короче, расчищаем место для огородов. До прибытия семенного материала надо управиться.

— А что делать с кустами, ветками? Куда их?

— Мелочь всю сжигайте. Анна, ты ответственная, приглядывай тут, — обратился он к пожилой, но ещё крепкой женщине.

— А большие ветки тоже сжигать? — спросил парнишка.

— Нет, их складывайте отдельно, пригодятся. Вот ты и будешь помощником Анны. Как тебя зовут?

— Родион.

— Анна, Родион — твоя правая рука. Бог вам в помощь, а я пойду, дела. Загляну ещё.

И началась работа по очистке участка под поля, под посевы. Одни рубили иву и кустарники, другие стаскивали ветки к костру. Там их сортировали, что в огонь, а что ещё пригодится. На вырубленном участке тут же шла раскорчёвка. Работа кипела. Теперь заняты были в Мещуре все, кроме самых маленьких и самых немощных.

Председатель сельхозартели и комендант подбирали место для строительства скотного двора, конюшни, кузницы. Кузница нужна обязательно, ведь инвентарь и инструменты ломались, тупились, а новые почти не присылали, так что кузницу ставили в первую очередь. Строителей распределили так, чтобы и жилые дома по плану за лето построить, и все строения хозяйственного назначения успеть сдать до зимы.

Раскорчёвка участка

Светлана подошла к коменданту:

— Виталий Иванович, давайте изменим режим работы магазина. Целый день все на работе, делать мне нечего. Предлагаю открывать магазин только вечером, когда все идут с работы.

— А вы чем займётесь?

— Пойду корчевать, как и все.

— Ну что ж, резонно, я согласен.

Так же поступила и Ульяна. И Ирина не усидела. Что делать одной в клубе летом? Тоже пошла на раскорчёвку. Клуб открывала только вечером.

— Эх, скорее бы раскорчевать, — выпрямившись, Анна оглядывала фронт работы.

— Успеем ли до прибытия семенного материала? — вслед за Анной выпрямилась Ульяна.

— Надо успеть. Народу гляди сколько работает, и подгонять не надо.

— Всем хочется скорее что-нибудь посадить да вырастить.

Анна оглянулась на уже очищенный участок:

— Это ведь всё ещё перелопачивать надо да выровнять, пробороновать.

— Всё сделаем, Анна. Видишь, какие люди у нас. И подростки не отстают.

— Одолеем, бабоньки. С такой подрастающей сменой всё одолеем, — выпрямилась Светлана, — да, отвыкли мы от физического труда. Спина устаёт.

Прошёл год, как не стало мужа Светланы. Мужская часть посёлка, ошеломлённая её красотой, успокоилась — всё равно она ни на кого не обращает внимания. Успокоились и женщины, не видя в ней больше соперницы. Время затягивает душевные раны. С тихой грустью вспоминала Светлана своего мужа. Но жизнь продолжалась, и этой неприступной красавице понравился мужчина. А он был к ней абсолютно равнодушен, для него был один свет в окошке — дочь Стеша. Так думала эта молодая женщина. И ошибалась…

В школе продолжались занятия, а после уроков дети вместе с учителями шли в лес на заготовку мха. Взрослые были заняты, а мох в строительстве по-прежнему очень нужен. Домой дети возвращались поздно, вместе с родителями. И так каждый день, без выходных. На скорую руку мамы готовили незатейливый ужин. Многие, умывшись, поужинав, шли гулять. Всё-таки белые ночи.

Стеше уже девять лет, но она с удовольствием проводила вечера с отцом. Как и в прошлое лето, они каждый вечер ходили гулять. Только теперь в другую сторону, не к Круглому озеру, а по Усть-Коинской дороге, которая проходила там, где впоследствии построили Мещурский аэропорт.

Как-то Аня сказала Светлане:

— Мам, а пошли сегодня вот по этой дороге, а то мы всё на озеро да на озеро.

— Тебе что, надоело?

— Нет, с тобой не надоело.

— Пошли, если тебе так хочется, — и они тоже двинулись по Усть-Коинской дороге.

Через некоторое время обе пары встретились.

— Стеша, Аня! — Кинулись подружки друг к дружке, будто давно не виделись.

— Ну, девчонки, — улыбаясь, покачал головой Матвей.

Они пошли дальше вместе. Девочки шли впереди и о чём-то оживлённо щебетали, то забегая вперёд, то отходя в сторонку, если видели что-то интересное. А Светлана и Матвей шли сзади и говорили о своём, о взрослом.

С тех пор так и повелось. Все четверо стали ходить по этой «ихней» дороге. И Светлане, и Матвею, и девочкам такие прогулки пришлись по душе.

Наконец, прислали семенной картофель, ящик с рассадой капусты и семена репы, редьки, моркови, свёклы. Всё это с большой радостью посадили — хоть какие-то будут овощи, а то уже и вкус их забыли. Чуть проклюнулся картофель, чуть принялась рассада, сорняки тут как тут. Все силы бросили на прополку.

Середина июня. Днём жарко, но вода в реке ещё ледяная, на Круглом озере теплее, но купаться всё равно ещё холодно. А для мальчишек — в самый раз. Разве что-то их удержит?

Днём, во время перерыва, усталые женщины расселись на траве, рядом с посевами, кое-кто лёг на землю, чтобы спину выпрямить, расслабиться. Ребятня и подростки побежали к озеру, от огородов оно недалеко. Глядь, бегут обратно, испуганные, что-то кричат. У Софьи недобро сжалось сердце.

— Тётя Соня, тётя Соня, — кричали ребята, — ваш Валерка утонул, и Родька…

Все побежали к озеру.

На берегу Софья бросилась на колени и в исступлении, рыдая, взмолилась:

— Господи, отдай мне сына, отдай мне моего сына, молю тебя, Господи! Матерь Божья, помоги.

Упав на землю, обнимая её руками, она рыдала, затем обратила лицо к озеру:

— Озеро, милое, пожалуйста, верни мне сына.