Владимир Орлов - Крик птицы

ВЛАДИМИР ТКАЧЕНКО: Самая лучшая песня программы - «Каждый четвёртый» Тихона Хренникова. Каким образом, где Мулявин её нашёл? Работали над ней в подъёме творческом. Настолько она звучит: полифоничность, развитие на вокале — без наложения! Каждый день пели это акапельно, живьём. Кто умел петь в «Песнярах» — все пели свои партии, и всё сочеталось гармонично. Считается, мы — первые ис­полнители. И последние.

В 1978 году вышел на экраны двухсерийный фильм Михаила Пташука «Время выбрало нас» с музыкой Тихона Хренникова на текст Матусовского. И там фоном прозвучал фрагмент песни. «Каждый четвёртый» — вокальный шедевр в аранжировке Ткаченко пели Мулявин, Ткаченко, Дайнеко, верха брал Мисевич, «басили» Поплавский и Тышко. Со­лировал Кашепаров. Идея сделать песню акапельной принадлежала Мулявину.

Космонавт-белорус Владимир Ковалёнок вспоминал, как на концерте вдруг вырубилось электричество — и «Песняры» в полной темноте стали петь а-капелла, в том числе «Каждый четвёртый».

Но не были «Песняры» единственными исполнителями этой песни. Она заинтересовала и протодиакона Андрея Скробота, регента хора Минской духовной семинарии, что в Жировицах.

Отец АНДРЕЙ: Старенькая изношенная пластинка попалась мне, там была запись «Каждый четвёртый». Я услышал в этом произведении эле­менты звучания церковного хора. Интересна индивидуальность каждого певца, начиная от верхнего голоса Мисевича и заканчивая нижним го­лосом Чесика Поплавского, и вся середина — я слышал церковный хор.

И у меня зародилась мечта: обязательно это произведение исполнить с церковным хором. Разучили. Я разыскал телефон Владимира Георгие­вича, позвонил ему, пригласил в Жировицы. И вот однажды — это была Великая Среда 2002 года — я провожу спевку с семинарским хором, го­товимся к Пасхе. Приходит вахтёр, говорит почему-то шёпотом: «Там к тебе Мулявин приехал». Он когда вошёл — и Светлана Александровна с ним — все встали и начали петь «Многолетие». Мулявин постоял, послушал. «А ещё что-нибудь можете?» Спели великопостные произ­ведения. Он постоял, подумал: «Да, если б мне можно было вернуть 70-й год, у меня было бы широкое поле выбора» Я говорю: «Вы что, нас в “Песняры” взяли бы?» — «Взял бы!» — И он даже показал, кого.

***

Следующая крупная работа Мулявина — мюзикл «Во весь голос» на стихи Маяковского, который сам признал не слишком большой удачей. Автором сценария была Светлана Пенкина. Объёмное собрание сочине­ний Маяковского она стала изучать с последнего тома, с писем. Открыв поэта как тонкого лирика, она подобрала и малоизвестные сатириче­ские стихотворения. На сдаче программы произошёл казус. После ис­полнения едкой песни «Подлиза» министерский чиновник испуганно спросил: «А текст залитован?» — то есть имеет ли штамп цензуры.

Но вот посыпался и этот, «звёздный» состав. Покидают теряющий ход «флагман» лучшие музыканты-аранжировщики, когда-то мечтавшие работать в «Песнярах»: им с годами стало как-то тесновато в коллективе, малоинтересно творчески. Эскин и Ткаченко уходят в оркестр Финберга, уезжает в Америку Бернштейн, официально обращается к руководителю пианист Игорь Паливода: у него желание вторично поступить в консерваторию — на композиторское отделение.

Реакцию Мулявина на его заявление Игорь опишет в дневнике: «Им движет врождённая неприязнь ко всякому образованию. «Мы консерваториев не кончали, а всех поставили на уши!» — частенько говаривал Лидер. Провинциальное бескультурье, безграмотность, могучая мания величия сжирают разум, который, кстати, всё реже утруждает себя ра­ботой во благо и потому всё чаще подводит».

Яшкина, Борткевича, Паливоду отпускал на учёбу Лидер неохотно, но категорично. Так же отреагирует и на заявление исполнителя популяр­нейшей «Вологды», которого Мулявин вывел в заслуженные артисты республики.

АНАТОЛИЙ КАШЕПАРОВ: Да всё как-то одно и то же — двадцать лет отпел, почувствовал: хватит, учиться захотел. Ну, сказал об этом Мулявину, а он: «Решай сам, только сразу: или “Песняры” или учёба». И я ушёл учиться.

АНАТОЛИЙ ЯРМОЛЕНКО: Мулявин каждого раскрывал по-своему: орал на Кашепарова — я приходил на репетиции, слышал. А люди недовольны, тем более, когда на шею бросаются девочки — «Я ведь тоже что-то значу!» А тут на него орут, как на мальчишку. Многие потерялись, кто ушёл. Он их «делал» и использовал грамотно.

Отец АНДРЕЙ: Мы шли по Жировицкой обители. Послушники, монахи узнавали его, кланялись смиренно и почтительно. А он словно не замечал. В глазах Владимира Георгиевича — ничем нельзя было это скрыть! — читалась глубокая печаль. Я перед собой видел человека просто уставшего. Уставшего смертельно.

***

Ранней весной 1987-го Мулявин вместе с Димой Явтуховичем пишет несколько песен к моему двухсерийному фильму «Комедиант». Одна — опять же на текст Купалы. Володя сам её и напел. «Не карыце мяне, што так сумна пяю — я і так ужо на дне душу змучыў сваю...» — здесь тяготение к балладе, к исповедальности. Таков будет позже и «Крик птицы». А затем — «Молитва» на стихи всё того же вещего Купалы.

В финале фильма, в сцене колядок я предполагал снять всех «песняров». Но Володя сослался на выпуск программы, пообещав всё же кого-то на съёмку «откомандировать».

И он прислал Шуру Демешко, Валеру Дайнеко и Толю Кашепарова.

И вот они в смешных колядных масках лицедействуют в том фильме. Причём это была даже для меня неожиданность: появились на съё­мочной площадке, уже загримированные. Каждый сам себе придумал грим: Толя по-клоунски размалевал лицо, Шурик изобразил здоровый «фингал» под глазом, а Валера вообще вырядился бабой в платочке.

Сегодня, когда история «Песняров» становится Историей, каждый кадр дорог. Вот уж действительно, из этих троих: «иных уж нет...» — балагура Шурика Демешко, — а Кашепаров «далече», в Америке.

***

«Песняры» разнесли по всей стране и в зарубежье белорусскую песню, заполнили на эстраде целую эпоху, стали примером для бесчисленных подражателей, уже познали фантастическую популярность, весомые гонорары, поклонение!

Но вызвало недоумение неожиданное закрытие проекта — фильма-балета «Гусляр», — где должны были сойтись умения Лученка, Муля­вина, «мосфильмовского» сценографа Павла Илышева и балетмейстера Валентина Елизарьева.

У нас был хороший сценарий, мы уже распределили роли, сде­лали раскадровки. Более того, с Елизарьевым, с его балетмейстером-репетитором и с моим директором Борисом Невским — кстати, первым директором ансамбля «Песняры» — съездили в Новогрудок, разметили площадки у развалин замка: где, что и как будем снимать. Но картину у нас вдруг закрыли. Сейчас трудно сказать, по каким причинам. Я ду­маю, не последней была... не забывайте: 1987 год — это год 70-летия Великой Октябрьской Социалистической революции! И мы как бы уже сняли исторический фильм «Комедиант» — и следом опять должны были снимать исторический фильм «Гусляр».