Николай Бахметьев - Жестокое метро. Хроника подземных катастроф

Вторая группа специалистов дотошно искала вещественные доказательства. Главными среди них были осколки взрывных устройств и те емкости, в которых они находились. Осколки от бомб собирались наиболее кропотливо. Они извлекались из тел убитых и раненых, извлекались из обшивки пострадавшего вагона метро, для чего эту обшивку предварительно полностью сняли. Да и весь вагон разобрали едва ли не по винтику. С крыши Историко-архивного института был собран и просеян весь снег.

В развороченном вагоне были собраны клочки дорожной сумки бежевого цвета, никому из погибших или уцелевших пассажиров не принадлежавшей. Экспертиза показала, что сумку сшили из кожзаменителя, который выпускался заводом в Горьковской области. Кроме того, по собранным фрагментам восстановили внешний вид хозяйственной сумки, в которой переносили смертоносное устройство.

Наиболее «ценный» осколок был найден в теле одного из погибших в метро мужчин. Этот осколок напоминал собой фрагмент ручки от утятницы и был покрыт синей эмалью. Именно благодаря этому осколку эксперты сумели установить, что в качестве корпуса взрывного устройства террористы использовали обыкновенную чугунную утятницу вместе с крышкой. Эту крышку они зафиксировали на корпусе с помощью гаек, навинченных на стальные шпильки с резьбой, после чего прошлись по ним сваркой.

В снегу с крыши института — несмотря на заведомую, казалось бы, бессмысленность идеи с его просеиванием — среди прочих осколков и обломков неясного происхождения нашлась стрелка от будильника «Слава», выпущенного Ереванским часовым заводом.

Смоделированную копию утятницы и «фоторобот» сумки разослали в региональные отделы КГБ СССР. Были выявлены наименования и адреса всех предприятий — получателей искусственной кожи. По заводским накладным составили список предприятий, использовавших кожзам. Он растянулся на три страницы и включал в себя предприятия в десятках городов Советского Союза. В начале весны оперативники, занимавшиеся корпусом бомбы, вышли на мастера, который узнал свою работу. Утятница входила в экспериментальную партию всего из 50 штук, выпущенную подсобным цехом одного из харьковских заводов. Партия по каким-то причинам не пошла в продажу, и утятницы раздаривались гостям завода. Естественно, все подарки вносились в соответствующие ведомости. Круг поиска начал сужаться.

Третья следственная бригада отрабатывала компоненты мышьяка, который присутствовал в прочих осколках. Через Министерство черной металлургии чекисты нашли рудник в Крыму, где добывалась руда с природной мышьячной примесью. Подобные следственные процедуры посвящались всем деталям и частицам, которые прямо или косвенно имели отношение к разорвавшимся бомбам, — проводам, болтам, гайкам, шпилькам, остаткам часового механизма, латексу. Возникло предположение, что теракты могли устроить националисты — украинские, литовские, грузинские или армянские. В конце концов после того, как места производства и продаж многих из этих материалов были определены, в списке «подозреваемых» остались только три города — Ереван, Ростов-на-Дону и Харьков.

Крышка утятницы была заварена особым электродом, который использовался лишь на оборонных предприятиях. Отсюда напрашивался вывод: кто-то из террористов имел отношение к одному из «почтовых ящиков» (то есть номерных военных заводов). Степень сложности устройства говорила об инженерных навыках у его создателя.

В ходе розыскных мероприятий были задержаны десятки, если не сотни других преступников по всей стране. В Тамбове был арестован «умелец», отомстивший леснику, не раз ловившему его на браконьерстве, отправленной по почте самодельной бомбой. Вскрывая посылку, погибли жена и две дочери лесника. По «подсказке» начальника местной милиции доморощенный бомбист готов был взять на себя и взрывы в метро, но при первом же допросе выяснилось, что он не знал, ни где именно были совершены теракты, ни что использовалось при сборке бомб. Подобные случаи пересылки взрывных устройств по почте были отмечены в Белоруссии, самодельные «адские машины» фигурировали в уголовных делах в Орловской области, на Урале… Проработка каждой версии отнимала много времени и сил, а истинные преступники все еще были не найдены.

В начале октября 1977 года сотрудник КГБ, дежуривший в ташкентском аэропорту, обратил внимание на женщину, дорожная сумка в руках у которой своим фасоном соответствовала присланному из Москвы «фотороботу». Внутри оказалась обычная поклажа, но сама сумка все же содержала так необходимую следствию подсказку. Производителем на ярлычке «арестованной» сумки значилась Ереванская кожгалантерейная фабрика. Теперь Ереван фигурировал по всем позициям. Все-таки плановая экономика при всех ее минусах существенно упрощала работу следствия.

В Ереван вылетела следственная группа. По оперативному плану были прочесаны все районы Еревана. Неизвестно, как чекисты собирались искать в большом городе следы террористов, не имея прямых улик, но поиск ничего не дал.

Никто не знал, что преступники уже приближались к Москве, планируя осуществить еще один теракт. Политический эффект мог быть гораздо большим, чем в январе: приближалась 60-я годовщина Октябрьской революции, едва ли не самый главный праздник в СССР. На этот раз бомба была снаряжена шрапнелью — специальная упаковка содержала до 200 поражающих элементов. Террористы, как и в январе, подготовили еще две «адские машины». Взрыв в людном месте мог унести жизни десятков, если не сотен человек. Преступники, хотя и были уверены в своей безнаказанности — ведь прошло уже более полугода с момента взрыва в метро, — не собирались долго оставаться в столице и не утруждали себя поисками места для совершения теракта. В качестве мишени был избран Курский вокзал, куда и прибывал их поезд. Взяв билеты и посидев немного в зале ожидания вокзала, они рассчитывали оставить там сумку с бомбами, запустив часовой механизм перед самым отправлением обратного поезда. Однако неожиданно появившийся милицейский патруль, который начал проверять документы, спутал все их планы.

В панике один из террористов сунул руку в сумку и повернул переключатель. Эта часть устройства по сравнению с январскими «адскими машинами» была усовершенствована. Теперь по истечении 20 минут ток пошел бы не на детонатор, а на обычную лампочку. Расчет был на то, что когда бомбу найдут, то, увидев горящую лампочку, наверняка попытаются ее отключить — и, повернув тумблер в другое положение, взорвут ее сами. Кроме того, преступники не были уверены, что успеют убраться на безопасное расстояние, если вдруг у патруля возникнут к ним вопросы. Прикинувшись, что ищут туалет, они вышли из зала ожидания и назад не вернулись, убежденные, что бомба так или иначе сработает.