Николай Бахметьев - Жестокое метро. Хроника подземных катастроф

Осколочных поражающих элементов в нем, по счастью, не было.

8 августа 2000 года в подземном переходе у входа на станцию «Пушкинская» рванула начиненная шурупами и болтами самодельная бомба. За несколько минут до взрыва у одной из торговых точек двое мужчин оставили чемоданчик-«дипломат» и тяжелый полиэтиленовый пакет — сказав, что обменяют валюту и вернутся. Не вернулись… 7 человек погибли на месте, еще 6 скончались в больнице, ранения различной степени тяжести получили 118 человек. Саму станцию взрыв не затронул. Следствие так и не выяснило, кто стоял за этим взрывом. Ни одна из версий — теракт, экономическая диверсия, хулиганство или личная месть — так и не была подтверждена. Из перехода после теракта убрали все торговые палатки. Дело до сих пор не закрыто.

5 февраля 2001 года, примерно в 18 часов 45 минут, на станции метро «Белорусская-кольцевая» возле перехода на станцию «Белорусская-радиальная» произошел новый взрыв. Спрятанное в хозяйственную сумку взрывное устройство на основе 200-граммовой тротиловой шашки сработало под мраморной скамьей на платформе. Никто не погиб — массивная скамья погасила основную силу удара, — но ранения получили 9 человек, в том числе двое детей. Большинство пострадавших получили порезы и ушибы от осыпавшейся мраморной облицовки стен. Некоторые люди обращались к медикам с жалобами на частичную потерю слуха.

Свод станции в районе взрыва был покрыт копотью; очевидцы потом говорили о задымлении, однако оно оказалось слишком незначительным, чтобы кто-то отравился угарным газом. Сразу после взрыва вход на «Белорусскую-кольцевую» был перекрыт, к станции прибыли автомобили «Скорой помощи», пожарные машины и машины аварийной службы метро. Паники на перроне, на котором в час пик было много пассажиров, не наблюдалось, и в несколько минут все они были эвакуированы. В этот раз все остались живы…

6 февраля 2004 года. Пятница. Утро. 8 часов 30 минут. Поезд № 117, в кабине которого машинист Владимир Горелов, вот-вот отойдет от платформы станция «Автозаводская». Час пик, вагоны переполнены. Люди стараются не отходить далеко от дверей — многим на следующей станции, «Павелецкой», переходить на Кольцевую линию. Последние счастливчики втискиваются в вагоны, двери закрываются. Поезд трогается, плавно набирая скорость. Вот головной вагон полностью скрывается в тоннеле, второй, третий… Вот уже светлое пятно выхода к станции в зеркале заднего вида, в которое машинист изредка поглядывает, превращается в быстро уменьшающийся кружок, скрывается из виду… Вот между станцией и последним, восьмым вагоном остается сто, двести, триста метров…

8 часов 32 минуты. Во втором вагоне у передней двери срабатывает взрывное устройство.

«… Я услышал хлопок, и у меня разбилось лобовое стекло, правое. Я применил экстренное торможение и сразу же связался с диспетчером. Услышав шум в вагоне, крики, что что-то не в порядке, я затребовал у диспетчера снятия высокого напряжения, чтобы не пострадали люди. И после этого, когда мне подтвердили снятие высокого напряжения, открыл двери и начал выводить людей из состава. Паники не было, никакой давки не было, люди вели себя очень спокойно, очень хорошо», — так будет описывать произошедшее Владимир Константинович, когда уже все кончится. Но это будет потом. А сейчас…

Все, кто находится вокруг эпицентра взрыва, погибают мгновенно. Взрыв очень силен — эксперты ФСБ потом оценят мощность заряда в 4 килограмма в тротиловом эквиваленте. То, что поезд двигался не на открытом пространстве, а в тоннеле, многократно усиливает ударное воздействие взрывной волны. Состав дергается, слышится лязг и скрежет… Второй вагон, в котором сработала «адская машина», буквально раздувает изнутри, двери выгибает наружу, словно жуткое подобие крыльев бабочки. Ударная волна, вышибая стекла, проносится по соседним вагонам; в кабине машиниста она выгибает дверь и разбивает одно из лобовых стекол. В стены тоннеля железным дождем втыкаются рваные куски обшивки вагона, из перебитых кабелей сыплются искры. Тела погибших и их части выбрасывает на стены и пути. Поезд окутывается облаком едкого желтоватого дыма. Начинается пожар — горит одежда и человеческая плоть, отделка салона, обшивка сидений… Те, кто пережил сам взрыв, будучи рядом с эпицентром, получают сильнейшие ожоги дыхательных путей и смертельные отравления продуктами горения. Погибшие во втором вагоне становятся «живым щитом» для остальных, своей смертью не дав им погибнуть, — значительная часть энергии взрыва увязает в массе их тел.

Машинист применяет экстренное торможение, метрах в пятидесяти от места взрыва состав останавливается. Дыма столько, что режет глаза даже тем, кто находится в дальних от эпицентра вагонах. Но двери не открываются — машинист ждет подтверждения, что тоннель обесточен. Система связи вышла из строя, Горелов вынужден был дозваниваться до диспетчера по телефону, проложенному в тоннеле. Пожар все же не распространяется дальше взорванного вагона — сработавшая в штатном режиме система автоматического пожаротушения «Игла» не допускает распространения огня по всему составу. Размещенное в подвагонном пространстве оборудование практически не пострадало — система связи «пассажир — машинист» и громкая связь по-прежнему работают, в вагонах горит свет — там, где взрывная волна не задела плафоны.

Десять или пятнадцать минут, которые машинист, сам пострадавший при взрыве, ждет сигнала на открытие дверей, могли бы показаться вечностью. Но некоторые пассажиры потом скажут, что по их ощущениям прошло не больше двух минут — паники в вагонах нет, но практически все в шоке. Многие, особенно в первом вагоне, ранены осколками стекла. Кто-то кричит, кто-то плачет, раненые стонут.

В каждом вагоне находится кто-то, кто добирается до тревожной кнопки и вызывает машиниста, сообщая об обстановке в вагоне. В предпоследнем вагоне такой информатор срывается и требует от машиниста «протащить поезд до станции и открыть двери», но его самого оттаскивают от микрофона.

Наконец в вагонах гаснет свет, и в тоннеле загораются уцелевшие лампы аварийного освещения — первый признак того, что перегон обесточен, — а в динамиках громкой связи раздается долгожданный голос машиниста: «Всем без паники выходить с правой стороны и идти в сторону «Автозаводской». Но часть пассажиров первого вагона из-за пожара и дыма все же решила двигаться в сторону «Павелецкой», хотя до той станции было гораздо дальше.

В третьем вагоне, на счастье всех уцелевших пассажиров, ехал подполковник МЧС Сергей Кавунов, который организовывает эвакуацию людей в сторону «Автозаводской» и пресекает панику в зародыше, до того как нервные вопли «мы тут все сейчас задохнемся» и призывы идти по тоннелю вперед, к «Павелецкой», овладеют теми, кто остался жив. Ведь не факт, что все смогли бы выдержать в несколько раз более длинный путь по задымленному тоннелю.