Михаил Пташук - И плач, и слёзы... [Исповедь кинорежиссёра]

Через неделю съемок я выдохся, не узнавал себя. Возвращался в гос­тиницу и падал с ног. Мне ничего не хотелось, кроме одного — вы­спаться! Я уставал физически. Лицо кровоточило от солнечных ожогов.

Съемочная группа работала на износ. Администрация, осветители, костюмеры — все работали на износ. Я не могу ни в кого бросить камень. Потом, через какое-то время, все будут вспоминать, какой это был ад! Были дни, когда я молил Бога, чтобы Он послал дождь, чтобы тот лил несколько дней и мы все смогли отдохнуть! Дождя не было! Мы сгорали от жары, один только мой пятилетний Мишка носился по съемочной площадке как угорелый и был счастлив видеть живых сол­дат, боевые машины и настоящее оружие. Это останется в его памяти на всю жизнь.

— Лучше неделя учений, чем один день съемок! — так говорили мне старшие офицеры, наблюдавшие ежедневно за работой группы.

Были минуты, когда я оставался на площадке один, все падали от усталости и жары, и мне необходимы были помощники в лице офице­ров, чтобы поднять солдат. Я искал их и не мог найти. Они прятались за кустами полигона, не желая конфликтовать с солдатами.

— Почему вы прячетесь? — спросил я одного майора.

Он не смутился, ответил прямо:

— За вашу работу мне никто не платит!

— Но мы платим Министерству обороны, и довольно большие деньги. За каждого солдата, за каждого офицера.

— Я этого не чувствую!

Я убедился, что армия уже стала другая. И офицеры другие!

— Кто к нам приходит? — жаловались офицеры на солдат.— Нар­кота, уличный сброд! От них родители отказываются, а мы — воспи­тывай!

— Не все же наркоманы!

— Нормальные ломаются, не выдерживают!

— Сильного не сломаешь! — упирался я.

— Казарма — старая хозяйка! Там кого угодно сломают! Не подчи­нится — после армии найдут, из рук жены или матери вытянут!

После каждого дубля солдаты падали как снопы. Удивительное зре­лище: съемочная группа держалась, а солдаты и офицеры падали!

Это — горькое воспоминание, но оно меркнет перед тем, что меня вдало дальше. Из Гродно мы переехали в Слоним. С нами перебазиро­валась армия и поселилась в палаточном городке воинской части. В первых числах августа к нам приехал Семаго вместе с женой и сыном. Они вели себя как баре, или, как говорят в народе,— "барье". Я с тру­дом сдерживался, противно было наблюдать за их хамством, особенно его жены, чувствовавшей себя хозяйкой фильма.

— Михаил Николаевич,— обратился ко мне Женя Миронов, ис­полнитель главной роли — Алехина.— Я прошу вас — пусть они поки­нут площадку, я не могу работать! Мы пашем, а они семечки лузгают! Противно! Кто они такие? Кто он, Семаго? Вор!

— Успокойся! Они завтра уедут!

— Я такое впервые вижу! Это — хамство!

Миронов был прав. Был прав и тогда, когда Семаго рвался играть роль Полякова, вторую главную роль. И Женя уперся "рогом", сказал:

— Если он будет сниматься, я уйду с фильма!

С этого все и началось!

Для всех московских СМИ он сказал: "“Момент истины” — это не только его дебют как продюсера, но прежде всего — актерский!"

— Представьте, Михаил Николаевич, что в нашем фильме одну из главных ролей играет Жириновский! — говорил Женя Миронов.— То же самое с Семаго! Это позор для картины! Если вы согласитесь, я уйду!

Я не согласился и снял Семаго с роли.

— Теперь ты пожизненный враг Семаго! — сказала дома жена.

— Ты же у меня не рвешься на главные роли, как жены многих режиссеров! Почему, по какому праву он должен играть одну из глав­ных ролей? Меня никто не поймет! И тут Миронов прав!

А он к этому времени заключил сам с собой контракт на исполне­ние роли Полякова. Без согласия режиссера. На каждом контракте с актером в кино режиссер ставит свою визу. Семаго не счел это нуж­ным делать: утвердил сам себя, и все! Нравится, не нравится — сни­майте меня! Притом, что все были на моей стороне: и Министерство культуры РБ, и Богомолов, и даже вся съемочная группа, которая в этих вопросах не играет решающей роли, но она является душой любого фильма и, как никто другой, чувствует — подходит актер к роли или не подходит. Это истина, которую никогда не следует сбрасывать со счетов. И если группе не нравится актер, то и отношение к нему будет как к нелюбимому актеру, и всякий тонко чувствующий актер поймет это, а в целом все отразится на качестве фильма.

"Прости, прости меня, Пречистая!"

Каждый день съемок давался мне кровью. Семаго не платил людям зарплату, группа нервничала, это отражалось на работе, но справедли­вости ради следует сказать — все были уверены, что я их не подведу. Со многими я работал начиная с 1974 года, когда снимал свою первую картину на "Беларусьфильме". У всех поднималось настроение, когда второй оператор привозил из Москвы отснятый материал,— это осо­бые дни съемочного периода любой группы. Люди смотрят на свою работу, и если это хороший материал, то гордость за снимаемый фильм возрастает. Многие режиссеры не показывают рабочий матери­ал съемочной группе. Я показываю. Все смотрят со мной вместе. Я смотрю первый раз, первый раз смотрит и группа. Это очень важный психологический момент: люди понимают, что от них никто ничего не скрывает. Даже больше: на следующий день я собираю группу, и мы обсувдаем отснятый материал. На всех этапах работы — монтаж, озву­чание, первую редакцию — я приглашаю группу смотреть тот или другой вариант фильма. Я рад обсудить будущий фильм с любым членом съемочной группы, независимо от того, кем он работает: води­телем, рабочим, осветителем или вторым режиссером. Все они внесли свою долю в каждый отснятый кадр.

Из голливудских дневников

3.04.02. Голливуд. США

Прилетел в Лос-Анджелес. Долго не пропускали в аэропорту — нет адреса, где я буду жить.

Поселили в г-це "Best Western", № 231, 2-й этаж.

Поужинали в ресторане "Узбекистан — Голливуд". Завтра работа на студии. Всё по-новому. Другой мир. Другая жизнь. Все, все другое. Огромный город. Лето. Тепло. Никто никуда не торопиться. Уверенная жизнь. Все друг другу улыбаются, здороваются утром, днем, вечером... Как будто давно знакомы. Вот чудо, так чудо, где такое может быть?

Я открываю для себя Америку!

4.04.02 США. Голливуд

Первый рабочий день в кампании звука. Подкладывали и проверяли английские реплики.

Прослушали и уточнили музыку.

Рабочий день был с 9.00 до 19.30 вечера.

Компания в восторге от музыки и фильма.

Женя, он ведет пост-продакшн, великолепно чувствует материал фильма, монтаж и весь звук.

Американец Дэн великолепно чувствует речь.

Звонил Лиле. У нас было утро, а в Минске вечер.

5.04.02. США. Голливуд Лос-Анджелес

С 10.00 подкладывали музыку, потом проверяли все спецэффекты. Вся голливудская компания в восторге от фильма. Они даже снизили цену за свою работу и увеличили качество - "долби" будет такой, как в США.